Когда они вернулись в пустую гостиную, она медлила идти наверх, пытаясь отодвинуть то, что ее ожидало. Стала рассматривать большие фотографии в рамках – сцены охоты, игры в поло, в гольф. Билли смотрел через ее плечо, узнавая на фотографиях некоторых знакомых.
– Погляди-ка, – заметил он вдруг, – вот Кент Фергюсон верхом. Они были здесь в прошлом году, в октябре, перед самым отъездом мамы на восток. А вот и она, за ним, и отец, – все они провели здесь несколько дней.
Жуанита помнила это время. День, когда море заливало Солито.
– Кент – неплохой ездок, – заметил Билли. – По посадке можно сразу узнать.
Они поднялись к себе. Но только войдя в комнату, Жуанита обернулась и, из глубины души, терзаемой непонятными ощущениями и предчувствиями, промолвила, положив руку на рукав мужа:
– Билли?!
– Да, я знаю, дорогая, – с готовностью откликнулся он, – Я пойду покурю.
Когда через полчаса он пришел в спальню, то решил, что жена спит. Она утомлена, сегодня весь день была на себя не похожа… И ему не хотелось будить ее. Она лежала с разбросанными по подушке волосами, и дышала тихо и ровно.
Но когда Билли уснул крепким сном усталого и здорового человека, голубые глаза его жены открылись и без сна блуждали по мягким драпировкам абрикосового цвета, словно ища чего-то, словно стремясь приблизить завтра и следующий за этим завтра день, чтобы убежать от первой ночи ее замужества.
Билли со своим милым характером, юношеской живостью и ласковостью, Билли со своими пустыми разговорами и этим ликованием сегодня – сразу исчез из ее мыслей после единственного взгляда на фигуру человека на большой фотографии внизу.
На Кенте была та самая куртка для гольфа, в которой она в первый раз увидела его. Он улыбался той знакомой ей улыбкой, менявшей его лицо. Кент…
Одна мысль о нем словно разбудила се от тревожного дикого сна. Вмиг она снова стала только Жуанитой Эспинозой, не дипломаткой, не актрисой, запутавшейся в противоречиях, а девушкой, как все другие, созданной для простой жизни и любви.
Страшно было очнуться. Страшно понять, что то, что она сделала, было нечестно! Нечестно быть здесь, в спальне Билли Чэттертона, в качестве его жены, раз существовал на свете тот человек. Она пыталась представить себе будущую жизнь, когда она должна будет принимать гостей, веселая, хлопотливая, разливать чай, наряжаться, всегда встречать Билли улыбкой, всегда притворяться.
Это было не так трудно. Другие женщины делали это, храбро лгали в течение долгих медленных лет, и она тоже должна стать одной из таких женщин.
Сокровища любви, естественная радость – не для нее. Но она будет любима и не будет несчастна, это она знает, если не будет в ее жизни той большой любви, о которой мечтают девушки, зато будет все остальное.