– Коротко говоря, – заключила Жуанита с легким оттенком ребяческой обиды, – ты находишь, что это не мое дело.
Сеньора помолчала. Больше они не возвращались к этой теме. В конце дня Жуанита, пройдя через луг, направилась к скалам, где вчера она встретила Кента. О шторме, что бушевал тогда, сегодня ничто не напоминало; мирный солнечный день угасал над спокойным морем. Но то был уже наполовину зимний день: лето и осень умерли вчера. Неподвижная тишина вокруг была тишиной зимы. Листья, еще вчера весело качавшиеся под ветром, мокрыми кучами лежали под ногами.
Волны, разбивавшиеся у ног Жуаниты, были чистого изумрудного цвета. Чайки сотнями прохаживались в красном свете заката по смятой и влажной траве на скалах, чистя свои перья и прихорашиваясь.
Жуанита вскарабкалась наверх и уселась в том самом углублении, где они сидели с Кентом, и в точно такой же позе. И снова вернулось что-то от того волшебства. Но не все. Пустое небо, пустое море – весь мир впервые казался ей сегодня пустым.
Вечером она позвонила по телефону Кенту в Солито, в гостиницу «Сент-Стефен».
В комнате ее матери было душно и темно, и царило то грустное, тоскливое настроение, какое вызывает болезнь. В гостиной было холодно и жутко, а в кухне у Лолы играли теплые красные отблески огня, двигались тени, слышался чей-то говор. Передняя, где находился телефонный аппарат, была погружена в темноту. Жуанита низко наклонилась над ним в ожидании, вдыхая знакомые запахи сырой штукатурки, мышей, мокрой шерсти.
– Сеньор Фернандец, – сказала она, наконец, нервно, вполголоса, когда ее соединили с гостиницей. Хозяин последней родился на ранчо Эспинозы семьдесят лет тому назад. Жуанита его хорошо знала.
– Сеньор Фернандец, это говорит сеньорита с ранчо. У вас остановился высокий молодой человек, с черными волосами, по фамилии Фергюсон. Пожалуйста, передайте ему, что я желала бы поговорить с ним.
– Да нет же, сеньорита, – возразил ласковый старческий голос, – у нас никто сейчас не живет. Отель закрыт до следующего сезона.
Смущение и разочарование охватило Жуаниту. Она еще пыталась бороться.
– Погодите минутку! Но вчера ваш отель еще не был закрыт?
– Он закрыт вот уже десять дней, сеньорита. С самого дня святого Франциска.
После нескольких слов благодарности разговор был окончен. Жуанита сидела подавленная в темной передней.
– Нита! – донесся сквозь закрытые двери слабый голос матери. – Кажется, звонил телефон, дорогая!
– Да, мама. Я уже ответила. Это так, пустяки, – произнесла дочь. И снова воцарилось молчание. Мрак все сгущался и сгущался в пустой передней, во всем пустынном мире и в сердце Жуаниты.