– Здесь можно было бы снова сделать уютное жилье, Кент. Современные архитекторы не построят таких стен, не сделают все таким просторным, крепким и уютным. Представьте себе эти комнаты очищенными, фонтан снова бьющим, и жаркий-жаркий августовский день в патио среди ослепительного света и голубых теней!
Кент говорил мало. Но было так отрадно ощущать его присутствие. Это обостряло все впечатления, наполняло ее тихим удовольствием.
Был уже второй час, когда они вспомнили о корзинке с провизией и пошли к скалам, где произошла их первая встреча.
Жуанита весело принялась хозяйничать. Вынула чашки, салфетки, налила из термоса дымящийся кофе, поахала с восхищением над жареными цыплятами и над белым эмалированным замысловатым ящиком с отделением для льда.
– Кент, какая прелесть! Чей это?
– Мой. Это – английский, вероятно. Я его купил в среду в городе, вспомнив, что у нас будет пикник.
– Как бы мне хотелось побывать в Англии!
– Еще успеете, – ободрил он ее. – Вот года два назад вам, например, и не снилось, что вы увидите Манилу, а теперь вы туда едете…
– В качестве компаньонки и няньки, не забывайте. Должно быть, трудная работа… Мне все еще кажется, что это – сон. Мы будем жить в глуши, и миссис Кольман говорит, что там будет адская скука!
Кент растянулся на нагретой солнцем гладкой скале, пока Жуанита распаковывала корзинку. При последних ее словах он открыл глаза.
– Я приеду туда и буду развлекать вас.
– Неужели правда, Кент? Мне будет так ужасно тоскливо одной.
– Да, думаю, что ничего мне не помешает, – ответил он деловым тоном. И раньше, чем она заговорила снова, перешел к вопросу о Сидни Фицрой. – Я бы хотел выяснить это дело до моего ухода от Чэттертона, – заметил он.
– Вот я снова дома, – сказала мечтательно Жуанита, закончив с хозяйством, и, заложив руки за голову, загляделась вдаль. – И мне кажется, что все ясно, выяснять нечего! Что я только что вернулась из школы и уверена, что всю жизнь проведу здесь…
Кент видел, что она просто думает вслух и не мешал ей.
– Ведь я могла выйти замуж за кого-нибудь из Солито… Там живут писатели, разные интересные люди… Но, нет – теперь мне кажется, что это было бы катастрофой…
– А потом – вы, и болезнь мамы, и все, все сразу… И снова вы, – она улыбнулась, – и Билли, и Анна, и приезд миссис Чэттертон… и с того дня все перемешалось в моей душе. Этот голос, что я узнала, и ее желание поместить меня в дом святой Моники… и снова перемена… И, наконец, то, что мы открыли вместе в день Нового года… Что вы и я – мы ищем одного человека… Кто он? Кто я? И что она знает об этом?