– Кому?
– К моим клиентам тебя допускать опасно, – вслух рассуждал Гарик.
– Почему?
– Ты хитрый враль. Даже меня сумел вокруг пальца обвести.
Гарик имел в виду, что Лука не рассказал ему всей правды о себе, прикинулся сирым, убогим дурачком.
– А кому же я буду продавать? Я не москвич, знакомых никаких.
– Найдешь. У нас ведь барахолки при рынках имеются, где старое можно сбыть. Там старушки рвань поношенную продают. Незаконно, но на них сквозь пальцы милиция смотрит. Однако богатый покупатель туда тоже заглядывает. Только будь осторожен! Востроглазые сержантики на таких, как ты, страсть как любят вести охоту. Помнится, я однажды на рынке сам «аляску» купил, шикарную, с капюшоном. Не успел до ворот дойти, как меня прихватили, в ментовку притащили, акт составили, будто я ее продавал. Двух свидетелей откопали, те все подписали.
– И что?
– Отпустили.
– Как?
– Пришлось куртку им оставить.
Советы Гарика не помогли. Через неделю Луку взяли с поличным. Не потому, что он был лопухом. Просто ему не повезло. Попал под спецоперацию «Ондатра». Проводилась облава на цеховиков. Те сбывали по Москве партию мужских ондатровых шапок. Обложили все комиссионные и рынки.
Переодетый дружинник несколько раз обошел прилично одетого Луку.
– Хорошенького ничего? – заискивающе спросил он.
– А что тебя интересует?
– Да все! Понимаешь, из армии пришел – на два года офицером после вуза загребли, одеться хочу. На Севере служил. Денег куча. В магазинах – голяк.
В сумке за плечами у неудачника продавца было две пары новеньких джинсов.
– Джинсы хочешь?
– Конечно, хочу, – якобы загорелся парень.
Лука полез в сумку.
– Эти мне маловаты, – разглядывая одни, притворился дружинник. – Может, размер побольше есть?
Лука огляделся по сторонам. Рядом две пожилые женщины торговали старой домашней утварью. Ничто не предвещало беды.
– На, посмотри другие, – купился он на правдивые глаза парня.
Тут же, словно из-под земли, возникли люди в форме.
– Пройдемте, – подхватив его с двух сторон, приказали они.
В отделении дружинник написал показания.
Статья сто пятьдесят четвертая – спекуляция. Луку приговорили к пяти годам с конфискацией. Имущества-то – кот наплакал, немного денег оставил у Наташки, которая пускала его ночевать.
– Скажи спасибо, что поймали не с иностранцами и не на валюте. За это вышка! – порадовал его на свидании Гарик. – Попробую для тебя что-нибудь сделать. Наймем адвоката. Напишешь прошение на пересмотр. А пока...
«Пока» продлилось ровно пять лет. Когда Лука покинул ворота зоны, наступила революция девяносто первого, и сто пятьдесят четвертую статью за спекуляцию отменили совсем. Действо, за которое у него отняли часть жизни, стали называть модным словом «бизнес».