Мы всегда льнули к ней, она очень интересно рассказывала о занятиях с известными балеринами, когда они были маленькими, о будущих балетах, кто где танцевал, какие неожиданности случаются с танцорами и как много зависит в любой профессии от самого человека.
– Ой, девочки, вы же счастливые, смотрите, как с вами возятся, разве имел такое счастье наследник, да никогда! Он же был один, а вы все вместе, и такие у вас педагоги! Разве у него были такие возможности? – говорила нам наша кастелянша Елизавета Михайловна, она же Лея Мойшевна. Снеткова смеялась вместе с нами и объясняла ей: «Лизочка, наследнику Николай II и царица по своему вкусу выбирали педагогов, мы бы ему не подошли».
Мы любили всех педагогов: и Студенцова, который был в ту пору красив и молод, и посему имел «воздыхательниц» среди девочек, и Ведринскую, которая была, как говорили, вторая Комиссаржевская. Немного боялись уроков Ге – он был строг и сумрачен, и Мгеброва, который изъяснялся с нами на непонятном нам языке. Он считал, наверное, нас взрослее, чем мы были на самом деле. Сама Шумская ставила спектакли, ставила легко, незатейливо. Главное – впечатлить публику, а какими средствами, ей, как мне теперь кажется, было неважно. Или эффектная декорация, или прекрасные по тому времени костюмы, или удивительная для своего возраста игра детей. Ребята были подобраны на редкость талантливые, педагоги отлично их готовили к спектаклю и, конечно, всё это производило на публику впечатление. Подготовкой к спектаклю педагоги занимались тщательно. Юрьев поставил только «Снегурочку», остальные спектакли сделала Шумская.
На просмотр приглашались, как правило, актёры Александрийского театра. Кстати, туда мы ходили на спектакли свободно и иногда даже в них участвовали. Я помню во «Власти тьмы» мы вместе с одной девочкой лежали на печке, изображая детей. Видела спектакли с участием Давыдова, Тимме, Ходотова, Ведринской, Шоповаленко, Студенцова, Кондрат-Яковлева, Потоцкой, Мичуриной и многих прекрасных актёров этого театра. «Ой, девочки, вы же счастливые, вы же видите лучшее, что у нас есть, а что я вижу? Только солдат в окно», – говорила Елизавета Михайловна. Напротив студии стоял полк, и солдаты иногда глазели в окна. «Правда, есть такие хорошенькие, что лучше вашего Студенцова (кстати, она потом вышла замуж за одного из солдат). – Но не всё же на них смотреть!» – «Ой, Елизавета Михайловна, а Вы ходите вместе с нами на спектакли», – утешали её мы. – «Да? А кто будет чинить ваше бельё?» Она была милым и непосредственным человеком.