- Вы не в курсе дела, — отмахнулся врач, — в царской России человек, принявший крещение, автоматически становился русским. Национальность определяло не происхождение, а вероисповедание. Дочь еврея, канцлера Шафирова, при Петре была фрейлиной. Кем-то при дворе была и Мария Бланк, завела роман с Великим князем, забеременела, ее отправили к родителям и срочно выдали замуж за скромного учителя Илью Ульянова, пообещав ему рост по службе, что он регулярно и получал в течение всей своей жизни. Она благополучно родила сына. Заметьте, старший сын Ульяновых назван Александром. Царское имя. Илья Ульянов оказался очень хорошим человеком и ко всем детям относился одинаково.
Присмотритесь к портретам. Александр Ульянов не похож ни на кого в семье. Он узнал тайну матери и поклялся отомстить за ее честь. Будучи студентом в Петербурге, примкнул к террористам и взялся бросить бомбу в царя. И вот он сидит в тюрьме, его должны казнить, мать приезжает в Петербург и на следующий же день получает возможность увидеться с ним. На следующий день! Невероятно!
При свидании она просит Александра — это написано во всех книгах о Ленине, — чтобы он покаялся, и его простят.
Александр Ульянов отказался каяться и был казнен. Подумайте, разве могла обыкновенная мать преступника сразу же добиться свидания? Интересно знать, кто сказал Марии Александровне, чтобы она предложила сыну покаяться? Кто, кроме того, на кого он покушался, мог его простить?
Она, приехав в Петербург, сразу же получила свидание с царем. Сразу! Какой тогда царь был у власти? Ах да, Александр III. Может, он и был когда-то ее любовником и отцом Александра Ульянова? Царь согласился простить своего незаконного сына, если он покается. Ленин мстил Романовым не только за брата, но и за мать.
Можно было возразить врачу, что первым ребенком в семье Ульяновых был не Александр, а Анна, которая не участвовала в покушении, но, разумеется, знала о нем и не случайно была взята под стражу вместе с братом.
Можно было возразить, что Мария Александровна, дочь Александра Бланка, по всем данным, не слишком высокородная девица, вряд ли могла быть «кем-то» при царском дворе.
Я промолчала, тихо поднялась и ушла, пораженная не маловразумительной легендой, а тем, что она была давно известна мне из источников более весомых, чем рассказы современных интеллектуалов. Откуда опять всплыла?
Нет дыма без огня…
В повествовании сейчас появится новое историческое лицо. Оно сможет пролить свет на темные углы в биографиях некоторых рассматриваемых здесь лиц. Оно время от времени будет возникать в книге, и я буду делать отступления под названием: «Из „записной книжки“ Ивана Федоровича Попова».