Во многих документах показана совместная дружная работа Крупской и Арманд в подготовке международной женской конференции 1920 года.
«Инесса еле держалась на ногах. Даже ее энергии не хватило на ту колоссальную работу, которую ей пришлось провести», — свидетельствует Крупская.
После конференции друзья, и в первую очередь Ленин, уговорили Инессу поехать отдохнуть. Он пишет ей: «Если не нравится в санатории, не поехать ли на юг? К Серго (речь идет об Орджоникидзе. — Л.В.), на Кавказ? Серго устроит отдых, солнце, хорошую работу, наверное, устроит (и на отдыхе она не может без работы. — Л.В.). Он там власть. Подумайте об этом? Крепко жму Вашу руку. Ваш Ленин».
И это все, что мог бросить к ногам предполагаемой возлюбленной новый властелин России? Немного. Непохоже на роскошества монархов. А ведь она действительно была бесподобно хороша — среди большевиков бродила шутка: Инессу Арманд нужно включить в учебник по диамату как образец единства формы и содержания.
Новые времена имели новую шкалу ценностей: женщина перестала быть предметом мужских забав, она стала его помощником в работе. Такая роль вполне удовлетворяла Инессу, положившую жизнь на идею равноправия женщин.
Она вняла ленинскому совету, поехала на Кавказ, там заразилась холерой, и 23 сентября 1920 года ее не стало.
Есть воспоминание, сказавшее мне о троих много больше всех писем и сплетен. Старая большевичка Елизавета Драбкина в очерке «Зимний перевал» вспоминает, как участвовала в отряде особого назначения по обезвреживанию савинковцев, стремившихся свергнуть советскую власть.
«Ночь была по-осеннему сырой и темной. Мы сильно продрогли и с нетерпением ждали утра.
Уже почти рассвело, когда, дойдя до почтамта, мы увидели движущуюся нам навстречу похоронную процессию. Черные худые лошади, запряженные цугом, с трудом тащили черный катафалк, на котором стоял очень большой и поэтому особенно страшный длинный цинковый ящик, отсвечивающий тусклым блеском.
Стоя у обочины, мы пропустили мимо себя этих еле переставлявших ноги костлявых лошадей, этот катафалк, покрытый облезшей черной краской, и увидели идущего за ним Владимира Ильича, а рядом с ним Надежду Константиновну, которая поддерживала его под руку (выделено мной. — Л.В.). Было что-то невообразимо скорбное в его опущенных плечах и низко склоненной голове. Мы поняли, что в этом страшном ящике находится гроб с телом Инессы«.
Какая деталь: Крупская поддерживала Ленина, а не Ленин — Крупскую. Это было ЕГО горе. Не ЕЕ.
«Инессу хоронили на следующий день, на Красной площади. Среди венков, возложенных на ее могилу, был венок из живых белых цветов с надписью на траурной ленте: „Товарищу Инессе от В.И.Ленина“».