Искатель. 1986. Выпуск №5 (Алексеев, Уильямс) - страница 66
Подняв шар обеими руками, Тан Тун передал его Ла Туну. Тот взял «чинлон» на плечо, словно спортивное ядро, крикнул:
— Ого! Девять висов.
Ла Тун ненамного ошибся: шар весил около пуда, а украшений, из которых он был составлен, в спокойной обстановке мы насчитали больше двухсот. И все из чистого золота: взяв горсть песку, Ла Тун потер легонько бок шара, и мы увидели, как засветился красноватым металлом кованый обруч, инкрустированный тремя рядами могонских сапфиров. А на верхушке шара сиял темновато-прозрачный огромный бриллиант, называвшийся в свое время «Звезда Сириама».
Так вот какой сюрприз готовил нам (или себе одному) профессор Боост. Вот из-за чего мы чуть не рухнули со своим «джипом» под откос. Это было маленькое круглое чудо, сделанное с изяществом и с любовью — с любовью, тем более нам непонятною, что видеть эту красоту на верхушке пагоды могли одни только птицы: снизу, от подножия ступы, шар казался бы лишь крохотной золотой искоркой. Теперь эта искорка будет мерцать там, где ей полагается, или займет свое место в музее. Жадные до чужого руки не стали бы беречь это сокровище в целости: дивное сплетение безумных фигур было бы разбито на части, сплющено, расплавлено, распродано, исчезло бы. Теперь не исчезнет.
— Зо Мьин! — крикнул, подняв голову, Тан Тун. — Маун Зо Мьин! Иди сюда, посмотри!
Зо Мьин медленно встал и снова опустился на борт своей лодки. Ноги отказывались ему служить…
Годы прошли после этого, и молодость наша с Инкой прошла. Мир, конечно, тесен, но не настолько, чтоб мы встретили снова наших друзей, чтоб мы вновь оказались в далекой Бирме. Ла Тун, Тан Тун, Тимофей, Оля! Узнаете ли вы себя в этом рассказе? Примите его как привет, полный благодарности и любви.
Александр КЛИМОВ
ПОВЕЛИТЕЛЬ
Равнина была уныла и камениста.
Жуков вышел из шлюзовой камеры и внимательно огляделся. «Почти как на Земле», — с грустью подумал он и пошел к видневшемуся вдали зданию станции. На секунду он обернулся и помахал рукой «Альбатросу», серебристой иглой застывшему посреди равнины. Несколько лет звездолет был его домом или, вернее, частицей того — настоящего дома, по которому инспектор Жуков отчаянно скучал в последние месяцы своего дежурства. Ночами ему снилась степь, волнующаяся разнотравьем, играющая тонкими, чуть горьковатыми запахами…
Где-то в песках скрипнуло невидимое животное. Инспектор даже не остановился. Работа в службе спасения научила его чувствовать опасность. С годами в нем будто поселился крошечный наблюдатель, вовремя предупреждавший о надвигающейся беде. Иногда эта раздвоенность угнетала, и тогда Жуков становился угрюм и раздражителен. Так бывает — устаешь быть сильным, хочется почувствовать себя обычным человеком, а не тем, кто все может.