Мастер сказал:
– Вот оно что – чекист… Тогда понятно. Глеб заметил:
– Староват он для капитана.
– Так и пистолет уже старый. Может, его двадцать лет назад наградили.
– Странно, что у него сохранился пистолет, – ответил Глеб.
– Наградной.
– Хоть и наградной. После «Владимирской бойни» изымали все подряд. Без разбору – наградной – не наградной. Хотя, конечно, в нашем бардаке всякое бывает.
Мастер сунул пистолет в карман, сказал:
– Все-таки давайте посмотрим, что с ним.
Расстегнули пуховик. Под ним был пиджак с разрезанным правым рукавом и повязка, задубевшая от крови, прямо поверх рукава сорочки.
– Э-э, – произнес Мастер, – неважнецкие дела… Да и жар у него.
Глеб вытащил из кармана пуховика пачку «Честерфилда» и зажигалку. Из внутреннего кармана куртки извлек бумажник – денег там было очень мало. Во внутреннем кармане пиджака чекиста Глеб обнаружил паспорт, посмотрел, сказал: «Точно, Томилин Тимофей Трофимович… Девятьсот шестьдесят шестого года рождения. Место рождения – Ленинград».
– Да-а, – сказал Глеб, – повезло нам, что у него патроны кончились. А то наделал бы он делов.
Пашка произнес:
– Крутой, видать, дядька.
– Наградные пистолеты просто так не раздают.
– А может, и не его ствол?
– Как не его? ФИО совпадает. А Мастер сказал:
– Умные, смотрю, оба… Хватит трепаться. Попробуем помочь человеку. Глеб, давай сюда спирт. И аптечку давай.
– Есть.
Мастер раскрыл клинок ножа, разрезал повязку, рукав сорочки. Осмотрел рану, сказал:
– Ничего хорошего, но и ничего особо худого… Пуля – навылет. Кость цела… кажется.
Мастер протер клинок смоченным в спирте носовым платком, приказал: а теперь держите его крепко, рану буду чистить.
Чекист бился и мычал, но Мастер все-таки вычистил начинавшую подгнивать рану.
Потом в чекиста почти силой запихнули полпачки антибиотиков и влили граммов сто спирту. Вскоре он уснул.
Поезд медленно тащился по огромному пространству. Казалось, все оно состоит из тьмы и бесконечной тайги. Этой тайге и этой тьме тысячи лет. Изредка попадаются среди лесов одинокие деревеньки. А луч света в этом темном царстве только один – прожектор на голове воняющего соляркой и горячим маслом тепловоза. И путь только один – две тонкие нитки на черных шпалах… Куда он ведет?
Из тайги в тайгу. Из тьмы во тьму.
* * *
Европа – демократическая, либеральная, толерантная, объявившая высшей ценностью права человека… Европа «проглотила» Брюссельский «инцидент». В прессе его так и назвали – Инцидент. Злые языки говорили: «Прецедент».
Акции протеста, разумеется, были. Но вялые. Серьезные выступления прошли только в самой Бельгии. Но из России, Сербии и Крыма были тайно перекинуты полсотни установок «Ужас». «Ужасы» быстро навели порядок на улицах фламандских и валлонских городов… Телевидение об этих событиях упоминало вскользь.