Где-то поблизости бились другие гренадеры. Я только слышал предсмертные возгласы и хрипы гибнувших шляхтичей. Кто-то бросил мне в лицо слова проклятия. Я опустил на голову кричавшего мушкет, с хрустом проломивший основание черепа.
Откуда-то справа вынырнул Чижиков, он парировал удар сабли, предназначавшийся для меня, и нанёс ответный укол, нанизав на острие клинка полноватого шляхтича с обезумевшим лицом.
– Будьте внимательней, пан сержант, – произнёс гренадёр и, не дожидаясь слов благодарности, ринулся вперёд.
Я застрелил шляхтича, мчавшегося от шалаша, в котором ночевали командиры отряда, в горячке боя не сообразив, что мишенью послужил никто иной, как пан Дрозд. Он мог благодарить небеса – смерть ему досталась быстрая и лёгкая.
Перебив всех сопротивлявшихся поляков, гренадеры наперегонки полетели к шалашу, чтобы захватить главного обидчика – пана Потоцкого. Тот стоял в гордом одиночестве, обнажив сверкающий клинок. Его окружили со всех сторон, но не решались начать атаку. Слишком грозным противником казался этот гордый шляхтич, не смотря на усталый и изнурённый ранами вид.
– Стойте, – властно произнёс он и поднял левую руку. – Фон Браун остался должен мне схватку. Надеюсь, он держит слово чести.
Гренадеры прекратили смыкать кольцо вокруг шляхтича, вопросительно уставились на меня. Я понял, что кузен обязательно примет вызов, не тот у него характер, чтобы пренебречь обещанием.
– Что скажешь, брат?
– Не сомневайтесь, ясновельможный пан, – гордо выступил Карл. – Ещё никто не мог упрекнуть меня в отсутствии чести. Я к вашим услугам.
Кузен поклонился. Потоцкий с усмешкой человека, которому нечего терять, опустил подбородок на грудь.
– Я рад нашему знакомству, барон, – с достоинством произнёс шляхтич. – Вижу, мы оба ранены. Это уравнивает наши шансы на победу или проигрыш. Поединок рассудит, на чьей стороне правда. Он сбросил с себя жупан и остался в белой, пропитавшейся кровью рубахе. Противники стали в позицию.
– Готовьтесь к смерти, барон.
– Только после вас, ясновельможный пан.
– Начинайте, господа, – сказал я, отходя в сторону, чтобы не мешать поединщикам.
Дуэлянты сшиблись, раза два сухо лязгнули сабли, потом один из них упал, а второй устоял на ногах, при этом качаясь как дерево на ветру. Я увидел, что это Карл и удивился столь скоротечному сражению.
– Боже мой, как быстро!
– Боюсь, мой уважаемый противник был слишком истощён ранами, – тихо сказал кузен. – Не думаю, что мою победу можно назвать честной.
Лежавший на земле Потоцкий открыл глаза и с трудом шевеля губами произнёс: