Моя карьера начиналась довольно скромно — с Бюро донорских операций. Но я мечтал о другом и все свободное время работал над романом, на который возлагал большие надежды. Однако при всем своем оптимизме я даже не мог вообразить, что поворот в моей судьбе произойдет так неожиданно…
Однажды ко мне в кабинет вошел высокий брюнет лет двадцати пяти. Несмотря на суровые январские морозы, он был без головного убора и в легком пальто. Большие серые глаза смотрели спокойно и, казалось, даже насмешливо. Непринужденно поздоровавшись, гость спросил:
— Я не ошибся? Это юридический отдел?
Я привык видеть совсем других клиентов — подавленных, на решающихся назвать цель своего визита или чересчур взволнованных, с лихорадочным блеском в глазах и сбивчивой речью. Но этот посетитель вел себя так, будто пришел заключать обычную торговую сделку!
— С кем имею честь?
— Боб Винкли, — с достоинством произнес он.
— Кларк Хьюз к вашим услугам, — представился я. — вешайте пальто вот сюда, господин Винкли. Проходите, присаживайтесь.
Посетитель отличался хорошим телосложением. Он спокойно уселся напротив меня и стал рассматривать развешанные по стенам рекламные плакаты.
— Слушаю вас, господин Винкли.
— Я хотел бы узнать ваши условия. Я протянул ему справочник.
— Сначала вам предстоит пройти обследование в Центре трансплантологии. На основании заключения о состоянии ваших биосистем мы подпишем контракт.
Посетитель быстро пробежал глазами по длинному списку и вежливо спросил:
— На какую сумму я могу рассчитывать?
— Если все ваши органы окажутся здоровыми, мы можем заплатить до шестисот пятидесяти тысяч дин.
— Однако в вашем перечне нет самого главного!
— Чего именно?
— Стоимости головного мозга!
— На этот орган у нас пока нет спроса, — честно объяснил я.
— Вы отстали от жизни, господин Хьюз! — возразил он и достал из кармана газету. — Вот статья об успешной операции по пересадке головного мозга. Значит, скоро понадобится и моя голова! — воскликнул он.
В последнее время пресса все настойчивее сообщала об исследованиях в этой области, да и у нас уже обсуждались перспективы подобных операций, но практические пересадки головного мозга или части его казались делом далекого будущего.