«Я не смогу выбраться отсюда».
Ее завалило кирпичами, балками и штукатуркой. Ее словно заживо похоронили.
Очень хотелось пить. Не имея больше сил кричать, она лишь стонала.
Кажется, пришли крысы.
«Вам не взять меня», – говорила она крысам. Говорила и с окружавшей ее Тьмой. «Оставь меня в покое», – повторяла она Тьме. Но Тьма не слушала ее. И крысы тоже не слушали. Ее руки, отмахиваясь от крыс, стали липкими от крови.
За ее спиной, по другую сторону корпуса, была Темза. Наверное, из нее и выползали старые сны, засасывавшие, как трясина. Худшие из снов. Она знала, чем они заканчивались, и не могла убежать от них.
Какие они ужасные, эти запахи гнилого дерева и плесени. И ужасно мучает жажда. А выбраться отсюда она не сможет.
Тьма торжествовала победу. Джесс сдалась, наконец-то сдалась. Так уж получилось.
Она уже не сопротивлялась, когда Лазарус добрался до нее, разбудил и вытащил из Тьмы. Пока он ее откапывал, ее терзала боль, терзала снова и снова. Тьма пыталась поглотить и его. Сверху сыпались балки. Он закрывал ее от падающих кирпичей своим телом. Потом тащил сквозь Тьму, сквозь боль.
– Держись, Джесси. Еще одно усилие, и мы на свободе.
Уже в притоне она услышала собственный голос:
– Мне холодно…
– Сейчас согреешься. – Лазарус прижимал ее к груди. Прижимал, завернутую в одеяло. Потом он поднес к ее губам чашку: – Выпей.
Это прозвучало как приказ, и она прошептала:
– Нет, не хочу. Хочу спать.
– Нельзя спать, пока не выпьешь, Джесс.
Она сделала попытку, но ее губы не двигались.
– Пришел человек, который вправит тебе руку. Выпей это, потом будешь спать. – Тьма сгущалась вокруг нее, укутывая все новыми пластами. Хороня ее. – Когда проснешься, все пройдет.
Холодные, как сосульки, пальцы сомкнулись на ее руке, исследовали ее.
– Больно. Ужасно больно.
Мужчины зашептались. Ее обхватили руки, множество рук – чтобы удержать на месте. Потом вспыхнула черная молния, и она закричала, проваливаясь во Тьму.
Когда же забрезжил свет, Лазарус произнес:
– Поплачь, Джесс. Все в порядке. Никто тебя не увидит, кроме меня и Черного Джека. Кроме твоих друзей. Тут больше никого нет.
Ее окружали полчища кошмаров, выползающие из шелестящей Тьмы.
Дрожа, Джесс поднялась на ноги. Приходилось сутулиться. Не слишком просторно. А доски – сырые, холодные.
Но были не только кошмары, но и приятные воспоминания. Стоило вспомнить греческие острова. Цветы. Чистый, как стекло, воздух. И она видела северное сияние над заснеженными полями в России. Нужно думать о приятном. Один из кораблей Уитби она назвала «Северное сияние». Симпатичный маленький шлюп.