– Фредерик? – выдохнула Порция. – Я думала, вы остались в Винчестере.
Какое-то мгновение ей казалось, что он не обратил на нее внимания, потому что продолжал беспокойно расхаживать по комнате, потом остановился у окна и наконец повернулся лицом к ней. При виде его пепельно-бледного лица и черных теней под глазами, похожих на следы побоев, у Порции перехватило дух.
– Я вернулся еще накануне вечером, – сказал Фредерик, и голос его показался ей вязким и скрипучим.
Инстинктивно она сделала шаг вперед, не понимая, болен он или страдает от излишеств прошлой ночи. Господу Богу было известно, что ее отец частенько возвращался домой в таком болезненном состоянии.
– Должно быть, вы вернулись очень поздно, – сказала она, поддаваясь инстинктивному порыву говорить мягко и тихо. После такой ночи ее отец не переносил громкого шума.
Фредерик поднял руку и провел ею по взлохмаченным волосам.
– Вероятно, да.
– Вы выглядите усталым.
– Вне всякого сомнения, это так, я чувствую, что мне надо выспаться.
Она нахмурилась, поддаваясь растущему беспокойству. Он выглядел не просто утомленным или усталым. Он выглядел… холодным, будто из него выкачали все чувства.
– Почему бы вам не вернуться в свои комнаты, а мне не прислать вам поднос с едой?
Глаза его медленно сузились, а взгляд опустился на ее шерстяной плащ.
– Куда вы собрались?
Несмотря на отчаянную радость при виде него, Порция тотчас же поспешила укрыться за деланным спокойствием. Это уже стало ее нелегко обретенной привычкой, и она это делала бездумно.
– Хочу насладиться ранней утренней прогулкой, – пробормотала она.
Его дымчато-серые глаза обратились к окну, сотрясавшемуся от яростного ветра.
– Едва ли погода подходит для прогулки.
– Небольшой дождь мне не страшен.
Неудивительно, что его брови недоуменно взлетели:
– Это сильнее, чем небольшой дождь. Скорее, похоже на адскую бурю. Вы промокнете до нитки.
– Мой плащ способен защитить меня от любого, даже самого сильного дождя.
– Ради всего святого, Порция, неужели стоит рисковать получить воспаление легких?
Ее заученная улыбка оставалась на губах. Черт бы его побрал! Какое право он имеет задавать эти нежелательные вопросы? Разве она пристает к нему по поводу подробностей ночи, очевидно, богатой событиями?
– Я никогда не болею. – Она плотнее запахнула плащ. – Если вы меня извините, я пойду. Мне надо вернуться к завтраку.
Она уже готова была повернуться и уйти, когда Фредерик рванулся к ней и прочитать выражение его лица было невозможно.
– Куда вы идете, Порция?
– Я же вам сказала…
– Ложь! – резко перебил он. – Вы солгали мне, как лгали все подряд всю мою жизнь.