Могла ли она подозревать, что существует нечто похожее на этот рай? Могла ли она предвидеть, что будет испытывать столь всепоглощающее желание снова забраться в постель и забыть весь мир в тумане чувственного наслаждения?
Все еще неуверенно сражаясь с неуступчивыми пуговицами, Порция почувствовала, как за спиной у нее оказался Фредерик.
– Позвольте мне, – пробормотал он, ловко справляясь с застежкой платья.
Когда последняя пуговица скользнула в петлю, его руки оказались на ее плечах, и он с нежной лаской провел по ним ладонями. Прикосновение его губ к шее исторгло у Порции слабый стон.
– Порция…
Ее веки затрепетали и опустились, а тело ощутило приятное покалывание, свидетельство предвкушения. Так легко было откинуться ему на грудь, уютно угнездиться головой во впадине под его плечом и позволить ему снова соблазнить себя.
Слишком легко, шептал ей предостерегающий голосок рассудка.
Она поспешно отступила на шаг, неохотно встретив его все еще пылающий взгляд.
– Пожалуйста, Фредерик, мне в самом деле пора идти.
Он покорно поднял руки, а лицо его выразило горькое разочарование.
– Я ведь сказал вам, что никогда ничего не сделаю против вашей воли, Порция. Вы не моя пленница.
Порция сглотнула, чтобы скрыть почти истерический смех, и шагнула к двери, хотя все ее тело еще вибрировало от его волшебных прикосновений.
– Вам и не надо ничего делать против моей воли, чтобы я стала вашей пленницей Фредерик, – прошептала она, открывая дверь. – Потому-то я и ухожу.
Крошечная деревушка, угнездившаяся в долине возле Оук-Мэнора, осталась такой, как запомнилось Фредерику.
Маленькая каменная церквушка, которую семья Грейстонов посещала в течение последних трехсот лет, дремала под лучами бледного солнца, погруженная в древний покой. Зеленая лужайка могла еще похвалиться крошащимся от древности колодцем желаний. С обеих сторон Хай-стрит к услугам местных жителей по-прежнему стояли лавчонки.
Позади лавок размещалось с дюжину окруженных маленькими садиками, выбеленных домиков под соломенными крышами, эти домишки служили пристанищем для сельчан столько лет, что и сосчитать было невозможно.
Довольно хорошенькая деревенька, признал Фредерик, проезжая мимо любопытствующих зевак, глазевших на него из окон, Фредерику казалось, будто он вернулся назад, в прошлое.
Вне всякого сомнения, горожане наслаждались ощущением отдаленности и независимости от быстро меняющегося мира, но Фредерик был обращен лицом к будущему.
Даже ребенком он чувствовал удушье, когда ему удавалось улизнуть из отцовского поместья и побродить по улицам, вымощенным булыжником. У него возникало ощущение, что в воздухе стоит затхлость и запах плесени.