Здесь нас остановила группа военных, уже патрулирующих улицы, и не пустила дальше по этой широкой, видимо некогда красивейшей улице, теперь заваленной на многих участках обломками разрушенных зданий да сгоревшими фашистскими танками. Оказывается, там еще не выставили табличек «Разминировано». Свернули вправо и вскоре где-то близ берега Вислы увидели сильно поврежденное здание, на фронтоне которого с трудом прочитали и перевели на русский слова: "Эмиссийный банк польский".
И поскольку охраны не было, двери — настежь, решили войти.
Боже, сколько и каких только денег в подвале мы там не увидели! И польские злотые в больших толстых пачках и россыпью, и еще не разрезанные листы с купюрами, отпечатанными только с одной стороны, и немецкие оккупационные рейхсмарки.
Мы посмеялись над брошенными миллионами, попинали эти пачки денег, и даже как сувениры я их не взял. После «экскурсии» в банк мы все собрались в условленном месте на западной окраине Варшавы, еще раз убедившись в вандализме гитлеровцев, превративших значительную часть города в руины. Наши офицеры, да и штрафники, участвовавшие в сталинградской битве, сравнивали эти руины со сталинградскими.
Или поскольку я официально участия в боях за Варшаву не принимал, или потому что Батурин просто понял (а может быть, ему подсказали), что мое положение «дублера» для боевых действий противоестественно, он приказал мне и еще нескольким офицерам продвигаться дальше самостоятельно, каждый раз указывая на карте пункт, в который мы к определенному времени должны прибыть. Я не помню сейчас названия городов и местечек, куда приходилось добираться разными способами, но по имеющимся у меня фронтовым благодарностям Верховного Главнокомандующего Сталина за взятие и освобождение некоторых городов Польши, мой путь пролегал через Сохачев-Лович-Скерневице-Томашув-Конин-Ленчица.
…Бегут фрицы, бегут! То ли от неслыханного напора наших войск, то ли от одного имени маршала Жукова, ставшего командующим фронтом, хотя и имя Рокоссовского наводило на немцев не меньше страха. Отступление немцев после изгнания их из Варшавы часто было просто банальным бегством, но нередко в нашем тылу, в лесах оставались довольно крупные группы недобитых фашистов, продолжавших сопротивление. Для их ликвидации приходилось выделять немалые силы.
Ну, а я и мои товарищи в основном добирались попутными машинами, а то и на польских конных повозках. Несколько раз, когда попутные военные машины не останавливались по нашей просьбе обычным «голосованием», приходилось применять более надежный способ остановки — стрельбу из пистолета по колесам. Конечно, этот способ был опасен. Ведь можно попасть и не по колесам, а тогда — трибунал. Но почему-то мне это не было страшно. Как-то выскочил из остановленной таким методом машины майор и, тоже выхватив свой пистолет, пригрозил упечь меня за такое дело в штрафбат. Тогда я сунул ему в нос свое удостоверение капитана 8-го ОШБ. Он на некоторое время опешил, а потом мы помирились, и нас благополучно довезли до нужного пункта.