Жизненная теорема о том, что самая тяжелая работа – это ничегонеделание, была мне очень близка. Я не в состоянии долгое время находиться в пассивном ожидании, я из тех, кто уверен, что движение – это жизнь. Не спорю, на свете существует множество людей, которые могут сутками лежать на диване, и даже не стоит искать их – Диана тому наглядный пример. Но я привыкла чем-нибудь себя занимать независимо от обстоятельств, в которых я нахожусь. Вот и теперь, немного подумав, я «сочинила» для себя полезное занятие. Только для этого мне понадобится кусок какой-нибудь ненужной доски. Я отправилась к Василичу. Как я и предполагала, он находился в рабочей части яхты, наверное, он, как и я, не мог подолгу находиться без дела. И хотя на этой современной яхте с импортным оборудованием не могли случиться никакие поломки, он все равно всегда все проверял, осматривал и протирал. В общем, Василич был настоящим трудоголиком. Он вопросительно посмотрел на меня. Наверное, он уже успел привыкнуть к тому, что я к нему все время подхожу с каким-нибудь вопросом или просьбой. Подумав об этом, я улыбнулась и спросила:
– У вас здесь нет какой-нибудь доски ненужной?
– Смотря для чего, – ответил он, явно не понимая, зачем мне доска.
– Рыбу хочу почистить, пока повар в отъезде, – решила пошутить я.
– Для такого дела мы быстро все организуем, – поддержал мою шутку Василич. – Тебе ж еще и фартук понадобится, а то как ты будешь чистить? – Он показал на мои вещи рукой. – Вся в чешуе окажешься, как русалка.
Мы посмеялись над этой шуткой, и он спросил:
– Так зачем тебе доска?
– Позаниматься хочу, – ответила я Василичу, но, думаю, он все равно ничего не понял. Тем не менее, поискав немного, протянул мне отшлифованную полуметровую доску и, посмотрев на меня с интересом, спросил:
– Такая подойдет?
– То, что надо! – обрадовалась я.
Поглаживая ладонью доску, я вернулась на палубу и приступила к приготовлениям. Прикрепив доску вертикально к борту яхты, я пошла в свою каюту за набором специальных ножей для бросков в мишень. Проходя мимо Дианы, я сразу ответила на ее вопрос, который она явно хотела мне задать:
– Повар еще не вернулся.
Она как-то расстроенно кивнула мне в ответ – мол, очень жаль, а что делать? Зайдя в каюту, я достала сумку и, открыв боковой карман, вытащила широкий кожаный ремень, скрученный валиком. Развернув его, я сначала полюбовалась шестью ручками ножей, вложенных в нашитые на ремне карманчики. Эти ножи я специально заказала у одного старого цыгана-кузнеца. Они были сделаны из высоколегированной стали, да еще со специальной закалкой, которую использовали при ковке дамасской стали. Они имели точную балансировку веса между ручкой и лезвием, поэтому, бросая их из любого положения, вы всегда попадали точно в цель. Ручек у этих ножей как таковых не было. Немного утолщенная сталь и закругленный конец давали понять, что это не лезвие, а как бы его продолжение. Когда кузнец закончил работу, я отдала ножи ювелиру, и он сначала вытравил на них рисунок, а потом покрыл его позолотой под старину. На ручке, кроме изображенного дракона, были написаны два иероглифа, которые читались как «КОЙ» – это значит карп по-японски. По легенде, карп, поднявшийся по водопаду вверх, превращается в дракона. Всем, конечно, понятно, что карпу очень трудно подниматься по водопаду, практически невозможно, но применительно к людям эта легенда показывает, что, преодолев много трудностей, можно добиться недостижимого.