По традиции отдел «К» возглавлял человек из Службы разведки, главного подразделения СИС. Дасэр окончил университет, но не Оксфорд и не Кембридж. К элите, то есть к Службе разведки, он никогда не принадлежал, хотя, наверное, всегда очень этого хотел. Прежде он работал в Управлении специального обеспечения, битком набитом взлохмаченными инженерами и учеными, разрабатывающими взрывные и сигнальные устройства, средства электронного наблюдения и прочую полезную технику.
Не знаю, почему Фирма позволила командовать нами человеку, не имевшему отношения к СР. Впрочем, кто же может лучше руководить отделом, чем человек, который с раннего завтрака до позднего ужина занимается только тем, что лижет начальству задницы, и который будет делать все, что ему прикажут?
Дверь гаража снова залязгала, было слышно, как за ней газует машина.
Оба мои компаньона встали. Редфорд натянул все еще влажную рубашку и выключил телевизор. Рокот двигателя усилился. Хлопнули дверцы машины.
В двери появился Дасэр, так и не переменивший костюма. Кроссовки уважительно удалился – ни дать ни взять приученный к порядку домашний лабрадор.
Физиономия у Дасэра была еще краснее обычного. Ему явно приходилось туго.
– В чем дело, Стоун? – рявкнул он. – Вы что, ничего уже толком сделать не можете?
Интересно, о чем это он? Всего два часа назад он хотел, чтобы меня убили, а теперь выговаривает мне, точно нашкодившему школьнику. Впрочем, указывать ему на это противоречие сейчас было не время.
– Я и сам ничего не понимаю, мистер Фрэмптон. Как только зажглись три лампочки, я отдал приказ открыть огонь. А что произошло потом, мне не известно. Мы, все четверо, были до этого на связи, однако…
– Однако ничего! – взорвался он. – Вы даже не представляете себе важности операции, которую провалили!
«Провалили»? Я, как ни старался, не смог сдержать улыбки. «Просрали» – так выразился бы его предшественник, полковник Линн.
Дасэр все еще изображал школьного учителя:
– Улыбки тут неуместны, Стоун. Да что вы, клянусь богом, о себе вообразили?
– Только одно – я человек, который хочет остаться в живых. Потому-то я и записал наш с вами разговор, мистер Фрэмптон.
Несколько секунд он молчал, переваривая услышанное. Ах да, магнитофонная пленка и фотографии. Должно быть, он вспомнил, почему я до сих пор жив. Однако переключатель в его мозгу был установлен скорее на передачу, чем на прием.
– Вы даже понятия не имеете, как вы напортачили. Американцы твердо велели сделать это сегодня. И я дал слово, что все будет сделано. По вашей милости, Стоун, в Центральной Америке возникнут серьезные осложнения. По вашей милости мы не сможем направить события в русло, благоприятное для Британии. – Тут он потыкал большим пальцем себе за спину, указывая на Редфорда. – Немедленно отправляйтесь с этим человеком, заберите пленки и прочие материалы, которые, как вы заявляете, накопились у вас в ходе операции, и я посмотрю, что можно предпринять для спасения вашей задницы.