– Я отвезу тебя.
– Что?
– Это моя работа, я тебя и отвезу. Ведь это мне нужен американский паспорт для Люз.
Я кивнул. Мне не хотелось ввязываться в долгий разговор.
– Нам пора. – Над моим плечом появился полупустой флакон.
Кэрри вышла, а я засунул два других флакона «дита» в карман на верхнем клапане рюкзака и начал заворачивать винтовку в одеяло.
Обстановка в машине, в которой тряслись мы с Кэрри, была натянутой. Я, защищая прицел, держал ладонь на винтовке, стоявшей у меня между колен. В конце концов мы выбрались из леса и покатили по долине мертвых деревьев. Тут она кашлянула:
– Я прощена?
Кэрри посмотрела на меня, проверяя, так ли это, и взгляд ее тут же вернулся к дороге, уклонявшейся влево.
– Почему твой папаша просто не сделает для Люз американский паспорт? Уж это-то ему, наверное, по силам?
– Конечно, по силам. Но я никогда ничего не получала от него просто так. Нужно было сначала заработать. Предполагалось, что наш дом будет всего-навсего пунктом связи. Потом началось – еда, припасы, горючее. Его люди не хотели ездить за всем этим в Чепо, боялись, наверное, что их там узнают… Потом появился ты. Аарон говорит, что это уже никогда не кончится, что отец так и будет использовать меня. Возможно, он прав, и все же, как только Люз получит гражданство, мы отсюда уедем.
– Собираешься к маме в Бостон?
– У нее дом в Марблхеде, на берегу. Меня ждет работа в Массачусетском технологическом институте, а Люз – школа.
– А что такое с твоим папашей? Никак не могу понять, любит он тебя, ненавидит или что-то еще.
– Да я и сама не понимаю. Я никогда не знала, кто он такой, чем занимается. Он вечно куда-то уезжал и возвращался – иногда с наспех купленным подарком для меня. А потом, стоило мне привыкнуть к его присутствию, уезжал снова. Он холодный человек, но все-таки мой отец.
– Аарон сказал, что ты похожа на него – что-то про американцев, первых во всем мире.
Кэрри рассмеялась:
– Аарон думает так только потому, что однажды я согласилась с отцом относительно того, что в этой стране все делается неправильно. Аарон слишком упрям. Он надеется на улучшения в будущем, но они же сами собой не произойдут. Зона, которую он помнит, ушла в небытие. Мы, Америка, позволили этому случиться. И это отвратительно.
– Ваши парни вернутся сюда, если каналу будет что-то угрожать. Разве в договоре нет такой оговорки, где-то внизу, мелким шрифтом?
– О да, разумеется. Вдруг на нас русские нападут. Но я не хочу планировать свое будущее, исходя из этого.
– Ваши ребята сами отдали канал, так? И что при этом выиграли?