Сева-Жеребец взял переговорник и, нажав вызов, сказал:
– Толян, клиент правда смылся. Я сейчас весь подвал осмотрю, а ты пошли ребят по всем этажам проверить – может, он где-то залег и выжидает…
Выключив переговорник, Жеребец вышел из «лаборатории».
Пока он разговаривал со своим шефом Толяном, я не терял времени даром. Я проследил за кабелем и нашел место, где он крепился к стене маленьким металлическим хомутиком на двух гвоздях. Дотянувшись свободной рукой до хомутика, я осторожно расшатал его и оторвал от стены. У меня в руках оказалось два гвоздика. Я на всякий случай зажал один из них во рту, а вторым начал осторожно ковыряться в замке наручников. В это время Жеребец захлопнул за собой дверь, и в подвале наступила тишина. Я скосил глаза на Ахмета. Он настороженно оглядывался по сторонам и даже, кажется, принюхивался, как собака. Вообще во всех его движениях, во всем его облике было что-то звериное. Мне стало страшно, я даже замер на какое-то время – мне показалось, что он услышит, как я царапаю замок. Но потом подумал, что, наоборот, мне следует скорее освободить руки, и снова поспешно взялся за наручники… и, неловко повернув гвоздик, выронил его из пальцев!
Гвоздик звякнул о бетонный пол. Этот звук показался мне оглушительным. Ахмет насторожился, бросился к тому месту, где лежал гвоздь… и неожиданно поднял глаза. Он понял, где я прячусь, и его лицо исказилось поистине звериным оскалом.
– Вот ты где, барашек! – радостно проурчал он.
Так, наверное, урчит тигр, увидев перед собой беспомощного теленка.
Видимо, это урчание придало мне новых сил, во всяком случае, взяв изо рта второй гвоздик и вставив его в замок наручников, я сразу нащупал нужную точку. Замок щелкнул, и наручники разомкнулись. Я тут же приступил ко второй части своего плана: обернув руку куском рубашки, стал раз за разом перегибать кабель, протянутый вдоль стены, в надежде переломить его. Ахмет тем временем, оглядев помещение, нашел подходящую веревку, привязал к ней грузик и закинул веревку на горизонтальную трубу. Поплевав на руки, он ухватился за эту веревку и полез по ней наверх с ловкостью обезьяны.
Такой вариант меня не устраивал, не вписывался в мой план. Я взял наручники, подобрался по трубе к тому месту, где была перекинута веревка, и острым краем наручников начал ее перепиливать. Снизу, пыхтя, поднимался Ахмет. Веревка рвалась прядь за прядью. Когда Ахмет был совсем близко, оставшиеся волокна лопнули, не выдержав его веса, и он рухнул вниз, с грохотом и матюгами приземлившись на бетонный пол.