Форкосиган обнадежено кивнул и продолжил:
- Ваш корабль…
Она встревожено нахмурилась. - У вас будут неприятности из-за того, что мой корабль сумел ускользнуть?
- Именно это мы и должны были предотвратить. Тот факт, что в тот момент я был без сознания, может послужить смягчающим обстоятельством. Но против меня - моя позиция по этому вопросу, высказанная во всеуслышание на императорском совете. Обязательно возникнут подозрения, что я намеренно позволил вам улизнуть, чтобы сорвать авантюру, которую крайне не одобряю.
- Очередное разжалование?
Он рассмеялся.
- Я был самым молодым адмиралом в истории нашего флота - может, все это кончится тем, что я же стану и самым старым мичманом. Но нет, - продолжил он уже серьезно, - скорее всего, военная партия кабинета выдвинет против меня обвинение в измене. Пока эта история не утрясется… так или иначе, - он встретился с ней глазами, - довольно трудно будет устраивать любые личные дела.
- Измена на Барраяре карается смертной казнью? - спросила она в приступе нездорового интереса.
- О да. Публичным разоблачением и голодной смертью. - Видя явный ужас Корделии, он удивленно приподнял бровь. - Если вас это утешит, то высокородным изменникам всегда перед самой экзекуцией тайком передают какое-нибудь средство для изящного самоубийства. Это избавляет от излишнего общественного сочувствия. Хотя я, пожалуй, не стану доставлять им такого удовольствия. Пусть все будет публично, грязно, нудно и чертовски позорно.
Вид у него был прямо-таки обреченный.
- Если бы вы могли, то сорвали бы вторжение?
Он покачал головой, глаза его затуманились.
- Нет. Я обязан подчиняться приказам. Именно это и означает первый слог моего имени. Пока этот вопрос еще обсуждается, я буду отстаивать свою точку зрения. Но если император отдаст приказ, я подчинюсь ему беспрекословно. В противном случае опять наступит всеобщий хаос - а этого мы уже вдоволь нахлебались, хватит.
- Чем это вторжение отличается от других? Ведь вы, наверное, одобряли комаррскую кампанию, коль скоро вам поручили ею руководить.
- Комарр был уникальной возможностью, практически хрестоматийной задачей. Когда я разрабатывал стратегию завоевания, я попытался максимально использовать все имеющиеся преимущества. - Он принялся перечислять, загибая крепкие пальцы. - Малочисленное население, целиком сосредоточенное в городах с управляемым климатом. Партизанам некуда отступить для перегруппировки. Никаких союзников - мы были не единственными, чью торговлю душили их непомерные пошлины. Все, что мне нужно было сделать, так это пустить слух, что мы собираемся снизить их двадцатипятипроцентный налог на все, что провозилось через их нуль-переходы, до пятнадцати процентов, и все их соседи, которые могли оказать им поддержку, оказались на нашей стороне. Никакой тяжелой промышленности. Они разжирели и обленились на своих нетрудовых доходах - не захотели даже сами защищать свою планету, пока их жалкие наемники не убрались восвояси, поняв, с кем имеют дело. Если бы мне предоставили свободу действий и чуть больше времени, я смог бы захватить Комарр без единого выстрела. Это могло бы стать идеальной войной, не будь Совет Министров столь нетерпелив. - Этот разговор пробудил в нем неприятные воспоминания о прошлом, и он нахмурился. - А этот, нынешний план… ну, я думаю, вы все поймете, если я скажу, что речь идет об Эскобаре.