– Ну и что же это было? – ухватилась я.
– Мы обратились к чему-то столь древнему, что должны были бы оставить в спячке. Мы вызвали его. Я все надеялся, что найду Бэрронса, но как только нас засосало в воронку, мы разделились.
Я уставилась на него.
– Бэрронс тоже застрял с тобой в Зеркалах на Хэллоуин?
Кристиан кивнул.
– Мы оба были в каменном круге, затем круг исчез, и следом за ним – мы. Мы перемещались от одного ландшафта к другому, словно кто-то щелкал каналы на пульте, затем я внезапно оказался в Зале Всех Дорог, а его рядом не оказалось. Вообще-то мне на него плевать, но надо отдать ему должное: он умеет пользоваться темными искусствами. Я надеялся, что вместе мы сможем найти выход.
– Ох, не хочу портить тебе настроение, но он, в общем-то, уже нашел.
Глаза Кристиана вспыхнули, затем сузились.
– Бэрронс выбрался? Когда?
– Через четыре дня после Хэллоуина. Он и словечком об этом не обмолвился. Сказал, что ты был единственным, кто пропал той ночью.
– Как, черт побери, он выбрался?
Я посмотрела на него с раздражением.
– Да откуда мне знать? Он даже не признался, что был там. Он лгал.
Глаза Кристиана сузились еще больше.
– Когда вы занимались сексом?
Н-да. Из глубины этих тигриных глаз прямо на меня взирал детектор лжи.
– Не то, чтобы я этого хотела, – извернулась я.
– Ложь, – категорично заявил он.
– Ни при каких других обстоятельствах я не стала бы этого делать. – Это была правда, и пусть он ею подавится!
– Ложь.
Серьезно?
– Он меня заставил!
– Несусветная, гнусная ложь, – сухо изрек он.
– Ты же не в курсе, в каком я оказалась положении.
– А ты просвети.
– Я не думаю, что это имеет какое-либо отношение к нашим насущным проблемам.
Я повернулась к нему спиной и начала одеваться.
– Ты испытываешь к нему какие-либо чувства, Мак?
Я оделась в полном молчании.
– Ты боишься ответить мне?
Я закончила одеваться и повернулась. На Кристиана постепенно становилось страшно смотреть. Его глаза сделались не по-человечески яркими, золотыми. Я пыталась сохранять бесстрастное лицо.
– Я умираю с голоду, – сообщила я ему. – У меня два протеиновых батончика. Один можешь съесть ты. И еще я хочу пить, но только не из этого карьера. А еще, думаю, у нас проблемы посерьезнее, чем мои чувства к Иерихону Бэрронсу. Или их отсутствие. И эти животные, – я указала на край долины, – выглядят вполне съедобными.
Я тронулась с места.
К несчастью, вскоре, прошагав половину долины, мы узнали, что не мы одни думали, что лощеные, грациозные существа, похожие на газелей, годятся в пищу.
Тысячное стадо рогатых быков с косматым мехом, кнутообразными хвостами и волчьими мордами во весь опор мчалось прямиком на нас.