– А что если следующее место будет еще хуже?
– Продолжай перемещаться, а я буду держаться за тебя.
Нас захлестнул поток воздуха. Мы сорвались с края утеса и полетели в зияющую тьму. В полете я открыла мешочек.
Вокруг нас завертелся гигантский вихрь, кружась, обрывая мою одежду и волосы. Я попыталась запихнуть камни назад в покрытый рунами мешочек. Почувствовала, как хватка Кристиана ослабла, затем его руки разжались, и я очутилась одна.
Я грохнулась на четвереньки в заросшую травой тундру.
Столкновение было таким сильным, что мешочек вылетел у меня из рук. Лбом я стукнулась о землю и ужасно прикусила язык. Рук Кристиана на себе я больше не чувствовала.
Мои уши все еще гудели от столкновения, голова кружилась, но я все-таки подняла ее.
Я смотрела прямо в глаза гигантскому дикому кабану с острыми, как бритва, клыками.
Когда ты смотришь в лицо смерти, время забавным образом замедляется.
Или, может, в этой реальности оно действительно шло медленней, кто знает?
Все что я знала, пока смотрела в хитрые, голодные глаза-бусинки кабана – крохотные по сравнению с его телом, размером с корову – с тех пор, как я уронила мобильник в наш бассейн, на меня посыпались потери. Одна за другой.
Вначале я потеряла сестру. Затем родителей и всякую надежду вернуться домой.
Я старалась проявлять гибкость и быть молодцом. Я сама создала себе новый дом в книжном магазине в Дублине. Я пыталась заводить новых друзей и заключать союзы. Я попрощалась с красивой одеждой, светлыми волосами и любовью к моде. Я приняла все оттенки серого вместо радужных, избрав в конечном итоге черный.
Потом я потеряла Дублин и мой книжный магазин.
В конце концов, я потеряла себя, даже свой разум.
Я училась пользоваться новым оружием, нашла новые пути для выживания.
И их я тоже потеряла.
Мое копье пропало. У меня не было плоти Невидимых. Не было имени В’лейна на языке.
Я нашла Кристиана. И потеряла Кристиана. Я была уверена: все закончилось тем, что вихрь унес его в одну сторону, а меня – в другую.
А теперь я потеряла и камни тоже. Мешок лежал на земле, в стороне от кабана, туго завязанный. Я даже не могла надеяться на какую-нибудь случайность.
Кинжал, пристегнутый ремнями к моему предплечью, не сможет пронзить покрытую твердыми пластинами шкуру животного.
И я спросила себя: неужели это и было конечной целью? Отобрать у меня все, что можно было отобрать? Или так поступала сама жизнь? Заставляла тебя потерять все, чем ты дорожишь и во что веришь, чтобы потом убить тебя?
Да, мне было жаль себя.
Ясен пень, как говорит Дэни – а кто не стал бы себя жалеть в такой ситуации?