Я жду его ответа, и поражаюсь этому отчаянному ощущению дежавю – что я ждала множества ответов от моего зверя, а получила только несколько, если вообще получила.
Он смотрит на меня. Он кажется пораженным, что я задала такой вопрос. Я сама себя этим смутила. Я не задаю вопросы. Меня мало интересуют разговоры. Существует только сейчас. Я встретила своего любовника в тот день, когда он стал им. Какое мне дело до вещей, что называются тортами и днями рождения? И все же, мне кажется, что мне очень нужен его ответ, и я чувствую себя странно опустошенной, когда он не дает мне его.
– Я – Иерихон Бэрронс. Назови мое имя.
Я пытаюсь отвернуться, но его руки сжимают мою голову, словно тиски, и удерживают ее неподвижно, не давая возможности отвести взгляд.
Я закрываю глаза.
Он встряхивает меня.
– Назови мое имя.
– Нет.
– Черт побери, да будешь ты сотрудничать?
– Я не знаю, что такое «сотрудничать».
– Очевидно, – недовольно рычит он.
– Я думаю, что ты придумываешь слова.
– Я не придумываю слова.
– Да, придумываешь.
– Нет.
– Да.
– Нет.
Я хохочу.
– Женщина, ты сводишь меня с ума, – негодующе бормочет он.
Мы часто делаем это. Ввязываемся в детские перепалки. Он упрям, мой зверь.
– Открой глаза и назови мое имя.
Я зажмуриваю их еще сильнее.
– У меня встанет, если я услышу, как ты произносишь мое имя.
Мои глаза тут же распахиваются.
– Иерихон Бэрронс, – сладко пою я.
Он испускает страдальческий вздох.
– Черт тебя побери, женщина, мне кажется, часть меня хочет, чтобы ты и дальше оставалась в таком состоянии.
Я глажу его по лицу.
– Я нравлюсь себе такой. И ты мне такой нравишься. Когда ты… как, ты говоришь, это называется? Сотрудничаешь.
– Скажи, чтобы я трахнул тебя.
Я улыбаюсь и выполняю его просьбу. Мы вернулись на территорию, которую я понимаю.
– Ты не назвала моего имени. Называй мое имя, когда будешь просить трахнуть тебя.
– Трахни меня, Иерихон Бэрронс.
– С этого момента, ты будешь называть меня Иерихоном Бэрронсом каждый раз, когда заговариваешь со мной.
Он – странный зверь. Но он дает мне то, чего я хочу. Думаю, это не убьет меня, если я поступлю так же по отношению к нему.
Итак, мы перешли на новый виток нашего сосуществования. Я называю его Иерихоном Бэрронсом, а он зовет меня Мак.
Мы больше не звери. У нас есть «имена».
Мне снится его «Алина», и я просыпаюсь в слезах. Но во мне ощущается что-то новое. Что-то холодное и взрывоопасное прячется под этими слезами.
Я не знаю, как охарактеризовать это, но это заставляет меня двигаться. Я мечусь по комнате как животное, которым и являюсь, разбивая и ломая все вокруг. Я кричу, пока мое горло не начинает саднить и хрипеть.