— А что случилось с женой и ребенком капитана транспортника? Вернее, с его вдовой и сиротой? — спросил Майлз очень тихо.
Кавилло помедлила.
— Этот человек был предателем. Худшего сорта. Предал свою планету за деньги. Он был пойман на шпионаже. Не вижу моральной разницы между приказом о приведении приговора в исполнение и самим исполнением.
— С этим я согласен. И не я один — многие кодексы тоже. Но есть же разница между приведением приговора в исполнение и убийством! Верван не находится в состоянии войны. Действия шпиона, возможно, были незаконны, они служили поводом для ареста, суда, наконец, помещения в тюрьму — но где же суд? Где он проходил?
— Барраярец, говорящий о законности? Как странно.
— Но что же-таки случилось с семьей капитана?
Черт возьми, время подумать у нее было.
— Эти зануды верванцы потребовали освободить ее. Естественно, я не хотела, чтобы шпион знал об этом. Иначе я не могла бы контролировать его.
Ложь или правда? Выяснить сейчас невозможно, поскольку Кавилло, заметив свою ошибку, тут же дала задний ход. Свое положение она упрочняла с помощью террора, и это определяло все ее действия. Майлзу было не в диковинку выражение, мелькнувшее тогда на ее лице. Один из таких вот параноиков с манией убийства семнадцать лег был его телохранителем. На какой-то момент эта женщина показалась ему простой и домашней, но она не стала от этого менее опасной.
— Кто спорит, — произнес Майлз. — Отдавать приказ, не будучи в состоянии самому исполнить его, вряд ли проявление доблести. И в том, что вы отважны, я лично не сомневаюсь. — Да, он нашел верный тон: тон человека, поддающегося убеждению, но не меняющего свою позицию подозрительно быстро.
Кавилло саркастически подняла бровь, как бы говоря: кто ты такой, чтобы судить об этом? Затем лицо ее разгладилось. Она взглянула на часы и поднялась.
— Сейчас я покину вас, чтобы подумать о преимуществах сотрудничества. Надеюсь, вы теоретически знакомы с такой математической проблемой, как Дилемма Узника. Интересно проверить ваши способности: сумеете ли вы соединить теорию с практикой?
Майлз постарался улыбнуться ей. Красота, энергия — и даже ее неистовый эгоизм — придавали Кавилло неподдельное очарование. Может быть, она действительно соблазнила Грегора? В конце концов он не видел, как эта женщина подняла бластер… Что должен предпринять опытный сотрудник Имперской безопасности перед лицом подобной угрозы императору? Попытаться соблазнить соблазнительницу? Пожертвовать собой ради императора? Но как? Нападение на Кавилло казалось Майлзу столь же нереальным, как попытка прикрыть телом активированную акустическую гранату.