– Мы об этом говорили с журналисткой Ритой Эткинс, – вспомнил Дронго, – она выросла в Канаде и считает нормальным, когда англичане моются из раковины, наполняя ее водой. Они так же и подмываются.
– У каждого народа свои традиции, – кивнул Муса Халил.
– Насчет традиций я могу вспомнить реальный эпизод из моей жизни, – сказал Дронго, – только не обижайтесь, я это говорю не для того, чтобы вас оскорбить или обидеть. В девяносто четвертом году у меня была уникальная возможность проехать из Азербайджана в Ирак через Иран. Учитывая, что Иран и Ирак воевали больше десяти лет и линия фронта проходила между двумя границами, это было рискованное предприятие. Но оба государства разрешили мне проехать как паломнику, направляющемуся в Кербелу, святое место для шиитов-мусульман, где похоронен убитый имам Хусейн.
Учитывая, что иранцы сами шииты, а в Ираке их почти половина населения, ни одна из стран не посмела отказать мне в этом праве. И я обратил внимание на одну особенность. Во всех общественных туалетах Ирана была идеальная чистота, даже в горах, в самых отдаленных селениях. И везде стояли эти самые «автофа». А в Ираке туалеты были не столь чистыми. К большому сожалению.
– Спишите это на войну. И не забывайте, что уже тогда Саддам Хусейн был в некоторой блокаде, – напомнил Муса Халил.
– Боюсь, что блокада не виновата. Все зависит еще и от самих людей, господин адвокат. И если Вилаят Ашрафи с его образом жизни привозит сюда этот кувшин для личной гигиены, то это говорит только в его пользу. Но давайте на этом закончим. Кажется, наш разговор принял туалетно-водопроводный характер.
Оба улыбнулись друг другу. Дронго даже не подозревал, что именно эта смешная и экзотическая тема позволит ему наконец выйти на убийцу, узнав, каким образом и кто убил Вилаята Ашрафи.
Вызвав Тауфика Шукри, Дронго в очередной раз отправился в дом, где произошло убийство. Они миновали сидевшего в холле дома охранника, отметившись в журнале для гостей и предъявив свои паспорта. Охранник как-то странно взглянул на них, но ничего не сказал, разрешив им подняться. Очевидно он знал Тауфика Шукри в лицо. Они поднялись в кабине лифта на восемнадцатый этаж, вошли в квартиру. Здесь все было как прежде. Идеально чистая квартира, в которой уже три месяца никто не жил. Дронго прошелся по комнатам. Заглянул в ванные. Если Рита сказала правду, вот отсюда вытекла вода и очевидно просочилась к соседям внизу.
– Кто живет внизу? – уточнил он у Тауфика Шукри.
– Какой-то бизнесмен, – ответил тот, – точно не знаю. Мы вообще мало общались с соседями в этом доме. Жилец напротив – это еврей, который все время обтяпывает делишки во Франции.