И еще несколько вопросов. Зачем погибшему понадобилась такая огромная сумма наличными? Что он с ней делал. Кажется, кто-то сказал, что Вилаят Ашрафи иногда ходил в казино. Вуличенко. Они иногда вместе ходили в казино. Нужно будет проверить и эту версию. Неужели он взял деньги для казино? Нет, глупо. У него на счетах наверняка были такие деньги. Если у человека на руке такие дорогие часы, то наверняка он имеет раз в десять денег больше на своих счетах. Муса Халил сказал, что они стоили целое состояние. Куда тогда делись эти деньги, если в квартире их не было? Потратил? Но куда и на какие нужды? Значит, кому-то отдал. Это более реально. Почему отдал? Испугался? Нет. У него был свой личный телохранитель, и он мог улететь в любой момент и даже не появляться здесь. Нет, нет, судя по всему, он был не из пугливых. Значит, отдал добровольно. Почему? Кому? Сколько вопросов, на которые пока нет ответа. Нужно будет попросить Федосеева рассказать все, что известно на этот момент следствию. И тогда можно будет делать какие-то более конкретные выводы.
Он прошел на кухню, попрощался с Варварой Константиновной, пожал руку Тауфику Шукри. Спустился вниз. Увидев его, Михаил Родионович поднялся, вставая по стойке «смирно».
– Вольно, – скомандовал Дронго, – а этот Дарсалия давно у вас живет?
– Уже два года, – громко доложил Миахил Родионович, – его внук купил им эту квартиру. Он работает вице-губернатором и может позволить себе такие безумные траты.
– Они похоронили собаку или кремировали ее?
– Хотите спросить, они ее закопали или сожгли? – уточнил охранник. – Нет, кажется, закопали. Рядом с нашим зоопарком есть кладбище для животных. Там и закопали тело собачки. А почему вы спрашиваете?
– Может, понесу цветы на ее могилу, – пояснил Дронго.
У охранника полностью отсутствовало чувство юмора. Он понимающе кивнул. Дронго вышел на улицу, прошел к своему автомобилю, усаживаясь на заднее сиденье.
– Срочно в прокуратуру, – попросил он водителя.
В Следственном комитете уже был выписан пропуск на его имя. Он подумал, что если бы все сложилось немного иначе, возможно, он приезжал бы сюда для докладов и отчетов. Недавно созданный Следственный комитет при прокуратуре республики был новым подразделением, в котором работали бывшие следователи прокуратуры. Когда много лет назад он заканчивал юридический факультет Бакинского университета, почти все ребята мечтали попасть в прокуратуру. Каждый хотел был следователем или помощником прокурора. И дело было не только в романтике. Романтиков было не так много. Зато все отчетливо представляли себе возможности прокурора. В южных республиках эта должность считалась одной из важнейших в любом районе, вместе с такими престижными, как первый секретарь райкома, председатель райисполкома, руководитель местного отделения КГБ и начальник милиции. Но в прокуратуру брали только с так называемым рабочим стажем. Считалось, что люди, отработавшие на производстве, лучше понимают проблемы трудящихся. И вообще выдвигать на работу в органы прокуратуры необходимо людей «от станка и сохи». Никого не интересовало, что многие из выпускников чтобы получить такой стаж, просто числились в каких-нибудь колхозах или на заводах, получая нужную запись в трудовую книжку. Такой записи у него не было. И мечты о прокуратуре стали только мечтами.