– А ты разведись, – посоветовал дворник.
– Да ты что! Натура у меня прилипчивая, к жене я привязан, дочку в жизни своей не брошу. Деваться мне, опять же, некуда, снова с угла начинать неохота. К тому же, больно пошло – все сейчас разводятся. А чувствовать себя виноватым устал. Итак, живу, как в подполье. Для любых, самых невинных моих поступков жена придумывает пусть фантастические, нереальные, но обязательно подлые объяснения. Всё время хочется оправдываться, доказывать, что всё не так – это по пустякам-то. А ты говоришь, семью бросить!
– Тогда у тебя одна надежда, что переменится баба твоя, поймет, что ей самой невыгодно тебя затюкивать. Потому что бойлерная – тоже не дело. Уход от действительности. Как-то неприлично для нормального взрослого человека. Ты бы еще босиком по России отправился. Что в двадцать лет – мило, то в сорок – стыдно. Нет уж, или сам меняйся, или жизнь свою меняй, а по ночам в бойлерной отсиживаться не стоит.
– До утра-то досидеть можно?
– Шутишь… Ну, а про Марусю как, стихи?
– Хорошие стихи, – серьезно сказал поэт. – Особенно, когда всё растолковал. Ты подбери несколько стихотворений посильнее и принеси мне. Подумаем, что с ними делать.
– Спасибо, но я не к тому… – смущенно и радостно забормотал дворник.
– Брось, брось, я не шучу, приноси. Спокойной ночи.
– Я теперь и не усну, наверное. Спасибо. Счастливо подежурить.
– Тебе спасибо. Будь здоров.
Дворник вышел из бойлерной и глубоко вздохнул. Большой двор нескольких панельных домов курчавился зелеными насаждениями – детищем давешних субботников. Светила луна. В окнах домов переходили люди. Дворник позвал собаку и побежал домой.