— Да разве теперь упомнишь… — почесал в затылке Ганнис. — Тут, у реки, сыро, холодно, все время кто-нибудь соплями двигает. Да и потом… — Он принял смущенный вид. — За всеми не углядишь, кто у себя сидит, кто в кутузке, кто по городу бегает, кто пьяный дебоширит… Но вообще-то… Скорее все-таки до карантина. Точно! — Ганнис вдруг подпрыгнул на своей лежанке, так что вторая стопка книг, находившаяся в опасной близости от его башмака, опасно закачалась. — Вспомнил! Тут неподалеку пекарня одна есть, а у пекаря дочка маленькая. Так мамаша ее, помню, приходила к нашим лекарям чего-нито от простуды попросить, говорила, простудилась девчонка. Наши-то по доброте душевной сходили посмотреть, микстуру какую-то приготовили… Не помогло, правда. А после этого кто-то из лекарей слег, точно. — Он поскреб в затылке. — А вообще это бы хорошо у девчонок наших спросить. Они у нас не пьянствуют особенно, должны лучше помнить, что к чему. Погодите-ка…
Ганнис выскочил из комнаты и через несколько минут вернулся с худой бледной девицей, закутанной в огромную серую шаль, отчего девица сильно смахивала на платяную моль. Некоторое время ушло на то, чтобы втолковать ей суть дела, потом девица напряглась и по некотором раздумье подтвердила слова Ганниса:
— Не знаю уж, у дочки пекаря наши заразились или нет, но только трое из лекарей слегли сразу. Да ты сам-то вспомни, — обернулась она к Ганнису. — Жайс-Репейник, Яника и дружок ее, Вит. Все втроем и убрались, чем их только не пичкали. А про эпидемию мы уже потом узнали. Так что, — повернулась она ко мне, — выходит, это с нас зараза пошла?
— Может быть, с вас, может, и нет, — задумчиво ответила я, отметив про себя, что молеобразная девица далеко не глупа. — Ганнис, вернемся к самому первому моему вопросу: никаких новичков не появлялось в округе незадолго до этих событий.
— Да не припоминаю что-то, — почесал в затылке Ганнис. — Тут ведь все про всех знают, как в деревне, чужака живо приметят. К нам чужой не подселится, своих мы всех знаем, ну если только подружку кто приведет или парня, но это ж ненадолго…
— Врешь, — отрезала бледная девица. — Кто с Мирой, швеей, полгода жил, не ты ли?
— А вы так прямо все возмущались, — хмыкнул Ганнис. — Она ж вас всех обшила, пока тут жила. Да это когда было-то!…
— У нас чужих точно не появлялось, — сказала бледная девица, не обращая внимания на Ганниса. — А за соседние дома ручаться, как Ганнис, не стану, за всеми ведь не уследишь.
С этими словами она удалилась.
— Что это за чудо природы? — спросила я.