— Это? Это Нея Госс, из химиков, — ответил Ганнис. — Жуткая девка, мало того, что страшная, так еще и стерва. Прославиться мечтает. Тьфу ты, бутыль-то я ведь ей и нес…
— Что ж, судя по всему, больше вы меня никакими сведениями порадовать не можете, — вздохнула я.
— Что знал, то рассказал, — пожал плечами Ганнис.
— И это уже что-то… — задумчиво сказала я, выкладывая на стол один за другим несколько аров. — Скажите-ка теперь, как этого пекаря найти, у которого дочка заболела…
Выбираться из грязного, но теплого студенческого обиталища на улицу не хотелось, но выбора не было. Лауринь ежился и отчаянно мерз в своей слишком просторной куртке, которую продувало насквозь. Я не мерзла, но на улице мне не нравилось — не люблю пронзительный сырой ветер.
Шокированный размерами гонорара Ганнис лично вызвался проводить нас к пекарю, что и исполнил, всю дорогу заверяя меня в своей искренней любви к частным сыщикам, их богатым нанимателям, а также приглашая обращаться с вопросами в любое время дня и ночи. Это было бы нелишне, я взяла Ганниса на заметку. Студенты хоть и безалаберны, зато бывают в самых разных местах и видят и слышат много интересного. Если умеючи спросить, можно получить любопытные результаты…
— Все, дальше я ни ногой, — сказал Ганнис, указывая на невысокий домик, зажатый между двумя строениями повыше. — Пекарь на нас зуб имеет с тех самых пор, как наши медики его дочку вылечить не смогли… Всего вам хорошего, госпожа Нарен!
— И вам того же, — кивнула я. — Что встали, Лауринь, идемте, поговорим с этим пекарем, что ли…
От кого-то ведь эта несчастная девочка должна была получить заразу? Сама по себе тирота не возникает, я уже говорила, это не красная лихорадка. Я чувствовала, что вот-вот нападу на след, жаль только, след этот успел изрядно остыть, не пропустить бы его…
— Закрыто, — ответили из-за двери пекарни на мой решительный стук.
— Сыскное отделение, — отчеканила я, резонно рассудив, что с законопослушным пекарем надо разговаривать иначе, чем со студентами. — Соблаговолите открыть.
Дверь распахнулась моментально, едва не стукнув меня по носу. На пороге обнаружился хозяин, невысокий щупленький человечек, за его спиной маячила дородная женщина, очевидно, жена, а к ее юбке жались то ли двое, то ли трое малышей.
— П-проходите, прошу вас… — вымолвил пекарь. — Простите за такой прием, госпожа, только сейчас кто только по улицам не ходит, боязно…
«Что же ты у меня документы-то не спросил? — усмехнулась я про себя. — А если бы и спросил, как понял бы, что они подлинные?» Этак сыскарем мог назваться и отъявленный бандит, как проверишь?