— Так, господин Лимес, давайте-ка по порядку, — поморщилась я. — Кто вы, откуда взялись, что за лошади и почему вы собрались из-за них вешаться?
— Я, госпожа Нарен, лошадьми торгую, — завел свою, без сомнения, печальную повесть Доро Лимес. — Ну и посредничаю, бывает, потому как торговля у меня не больно шибко идет, а жить на что-то надо. Так вот…
Если выбросить из речи почтенного торговца бесконечные причитания, то получалось вот что: некий помещик из наших краев купил несколько лошадей, заплатил задаток, а Лимесу вменялось в обязанность пригнать лошадей покупателю, получить остальную плату и, за вычетом своей невеликой доли, вернуть продавцу. Лимес, как я поняла, был не слишком удачлив в делах, зато честен, тому самому продавцу хорошо известен, услуги подобного рода оказывал уже не раз, потому его и выбрали для этого поручения. К тому же Лимес неплохо разбирался в лошадях, прекрасно с ними обращался, и ему можно было доверить ценный товар. В столице Лимес был проездом, остановился на постоялом дворе, чтобы утром отправиться дальше, к покупателю, тот жил, как выяснилось, в окрестностях столицы. Названное имя показалось мне знакомым, и тут е я вспомнила его: конечно же, сосед нейра Шлосса, тот самый, что держал небольшой конный завод. Надо же, как тесен мир! Не первый раз в этом убеждаюсь, кстати говоря…
— Хорошо, значит, вы остановились на ночь на постоялом дворе, лошадей поставили там же на конюшню, а что было дальше? — спросила я.
— В том-то и дело, что ничего, — еще больше расстроился Лимес. — Проспал всю ночь… Эх, знамо бы дело, сам бы остался на конюшне, так нет, понадеялся на Зайца…
— Какого еще Зайца? — терпеливо поинтересовалась я.
— Заяц, подручный мой, — пояснил Лимес. — Прозвище у него такое, потому как маленький, ушастый и зубы торчат, как есть заяц. Он как раз на конюшне и остался, за моими красавицами приглядеть…
— И что же, он ничего не заметил?
— Так пропал он, вместе с лошадьми пропал, о чем я и толкую! — занервничал Лимес. Про своего подручного он до сих пор ни слова не сказал, если честно.
— А вы не допускаете мысли, что этот ваш Заяц лошадей и увел? — спросила я. — Тем более, что они к нему привыкли и не заволновались бы.
— Я уж любую мысль допускаю, госпожа Нарен, — опечалился Лимес. — Но только почему ж сторожа ничего не слышали и не видели, а ищейка след брать отказывается? Нечисто тут, верно вам говорю!
— Сторожам можно заплатить, а ищейке — перебить чутье, — пожала я плечами. — И вот тут мы с вами, господин Лимес, подходим, пожалуй, к самому интересному вопросу в вашей истории. Чем так ценны эти ваши лошади, что ради них кому-то потребовалось устраивать этакое непотребство, если этот кто-то, конечно, существует в природе?