Итак, остается умереть, умереть страшной смертью. Перед этим еще придется вытерпеть очередную пытку: ее опять будут убеждать «позаботиться о своей душе». О боже! Только бы хватило духу все это перенести и остаться такой же твердой…
Жанна крепче сжимает зубы. Ей очень тяжело. Но у нее хватит сил достойно встретить свою страшную участь.
Обстановка на площади Старого Рынка напоминала то, что было в прошлый четверг на кладбище Сент-Уэн. Так же много народу, так же блестят острия английских алебард и так же возвышаются деревянные помосты, на одном из которых заседает весь синклит, на другом – проповедник ждет свою жертву.
Но теперь тянется вверх и третий эшафот.
Он очень высокий. Его основание сделано из гипса, а вокруг ровными штабелями наложены дрова. Посреди эшафота – столб. На нем доска с надписью:
«Жанна, называющая себя Девой, вероотступница, ведьма, окаянная богохульница, кровопийца, прислужница сатаны, раскольница и еретичка».
На этот помост осужденную возведут в конце процедуры. А пока что ее, как и в прошлый раз, помещают против проповедника.
Сегодня проповедь читает мэтр Никола Миди, доктор теологии, которому уже приходилось увещевать непокорную «еретичку». Впрочем, теперь это делают только ради формы.
Тема проповеди: «Если болен один член церкви, вся церковь больна».
Мэтр Никола Миди воодушевлен. Он говорит с жаром. Он уверяет, что единственная возможность для «больной церкви» «выздороветь» – это «отсечь зараженный член».
И он заканчивает словами:
– Иди с миром, Жанна. Церковь больше не может тебя защищать…
Девушку заставляют стать на колени. Ей советуют подумать о душе, покаяться в грехах, пока есть время.
Жанна молчит. Только слезы двумя тонкими ручейками катятся по ее впалым щекам.
Но вот снова, как в то утро, поднимается монсеньер епископ. Выражение его лица проникнуто печальной важностью. Читая приговор, он как бы продолжает развивать тему проповеди:
«…Мы объявляем тебя, Жанна, вредным членом церкви и, как такового, отлучаем от нее: мы отдаем тебя в руки светской власти, прося ее, однако, смягчить свой приговор и избавить тебя от членовредительства и смерти…»
«Святая церковь» никогда не проливала крови. Но если бы бальи города Руана осмелился удовлетворить ее просьбу и «избавить от смерти» осужденную, он сам был бы мгновенно отлучен и объявлен еретиком.
Время близилось к полудню. Английских капитанов и солдат разбирало нетерпение. Чего тянут эти монахи? Или они опять, как тогда, хотят спасти ведьму? Ну нет! Если они и на этот раз попытаются творить свои козни, они сами не уйдут живыми.