— Знаешь, Тимофей, — сказала она, поворачиваясь, наконец, к Серебрякову. — Я пришла к выводу, что ты засиделся без дела. Оброс жирком, потерял былую сноровку, а деньги между тем, — тут Шилова повысила голос, — получаешь исправно.
Серебряков стоял не шелохнувшись, как восковая статуя злодея из лондонского музея мадам Тюссо. В ответ на слова Шиловой он только чуть скосил набок рот, что на его языке гримас и жестов должно было означать улыбку.
— Я уже и так хотел просить у вас об увольнении, мадам, — весьма корректно проскрипел он. — Скучно здесь — нет настоящей работы. Среди всей этой роскоши покрываешься плесенью.
— Не дам я тебе увольнения, Тимофей, — даже и не мечтай. А насчет настоящей работы — вот, смотри. Узнаешь этого парня?
Бесцветные глаза Серебрякова глянули на фотографию, которую Шилова выбросила на полированную поверхность стола, как карточный игрок — пикового туза. Он одно только мгновение изучал снимок, после чего поднял взгляд на Диану Павловну.
— Если не ошибаюсь, — ни на мгновение не изменившись в лице, сказал он, — это вице-президент компании Игорь Кортнев, ваш муж.
— Почти угадал, — сказала Шилова, поджимая губы и становясь в эту минуту похожей на Серебрякова. — Но кое в чем ошибся. К сожалению, я уже вдова. Скорее всего.
— Вдова — или вдова скорее всего? — уточнил Серебряков, поддевая ногтем фотографию, подбирая её со стола и укладывая во внутренний карман мешковатого пиджака. Из всех мужчин в компании «Троя» Тимофей был самым несветским и неэлегантным.
— Пока что — вдова скорее всего. Но кризис может последовать быстро, — не без душевной боли произнесла Диана, вспоминая, как Кортнев ночами прижимал её к груди. Она по мере сил сдерживала свой бешеный темперамент, поскольку чувствовала, что мужчину, подобного Игорю Кортневу, заполучить в свои сети ей будет не так-то легко. Он был не просто конфетный красавчик — он был личностью.
— И как скоро может последовать кризис? — сумрачно поинтересовался служащий Шиловой, уже не позволяя себе улыбок.
— Исключительно с моего разрешения, но сердце подсказывает мне, что это произойдет очень скоро, — проговорила Диана, снова отворачиваясь к окну. — Возвращайся домой и оставайся там. — Жди, когда я позвоню. Будет тебе работа!
* * *
— И чтобы сюда никто не смел входить, Мамонов, — скомандовал Черкасов, одетый в английский костюм, который, впрочем, тоже обрисовывал его неуклюжую, грузную фигуру не лучшим образом. — Что хочешь делай — хоть сними всю эту чертову сауну целиком суток на двое, но добейся того, чтобы нас оставили в покое, — ты меня понял?