Смеясь, Пич поцеловала его в щеку.
— Я так рада, что ты проснулся, — шепнула она, покрывая поцелуями его шею. Ее пальцы касались шелковистых коричневатых волос у него на груди, а губы продолжали исследовать его тело, опускаясь все ниже, пока не остановились там, где волосы были более темными и жесткими. Медленно ее язык коснулся его мужского корня, и интуитивно она взяла его в рот.
— Боже, — прошептал Гарри, — О, Боже, кто научил тебя этому? Как хорошо, хорошо… Пич.
— Я должен бежать, — сказал он, выходя из душа и вытираясь полотенцем. Надевая часы, он взглянул на них.
— Семь тридцать. Я поеду прямо в офис. Скажу Августе, что работал всю ночь. Со мной это часто случается.
Пич ревниво наблюдала за ним.
— Увидимся вечером?
— Сегодня вечером не получится, моя дорогая. У меня обед или что-то в этом роде.
Надев начищенные до блеска коричневые мокасины, не глядя в зеркало, он мастерски завязал галстук.
— Послушай, — ласково сказал он, — я позвоню тебе сегодня вечером. — Дотронувшись пальцем до ее подбородка, он приподнял ее лицо к своему. — Договорились, Пич?
— Да, — тихо сказала она.
Гарри повернулся и помахал ей рукой, прежде чем дверь закрылась за ним.
— Люблю тебя, — сказала вдогонку Пич, но не была уверена, что Гарри ее услышал.
Лоис смотрела на пачку писем от Ферди, лежащую в ящике ее Письменного стола. Они все были тщательно вложены в белые конверты и перевязаны красной ленточкой. Каждый месяц приходило восемь писем, по два в неделю. Даже когда вначале она не отвечала ему, Ферди продолжал рассказывать в них о своей жизни. Не о чем-то вообще, а просто повседневные вещи. Ферди рассказывал, как ездил в лес и видел семью барсуков, о том, что пересадил древний мирт, чьи огромные корни подрывали южную стену. Он описывал ей замок с его башенками и вышками и необыкновенным видом на Рейн, а также дом в Кельне, который оставался таким же темным и строгим, как и в дни его детства, загроможденный тяжелой старой мебелью и темными бархатными портьерами, которые он всегда ненавидел. Он писал о длинных утомительных деловых встречах в Эссене и Бонне и трудных решениях, которые нужно было принимать. Рассказывал о сталеплавильных заводах Меркеров, которые можно сравнить с пещерами в аду, где куски раскаленного добела металла лизали оранжевые языки пламени, а потом они шипели, когда их бросали в бочки с холодной водой, которая мгновенно закипала от их раскаленного жара, выбрасывая клубы горячего дыма. Ферди рассказывал ей о своей жизни действительно все. Но он никогда не касался прошлого и ничего не писал о будущем.