— Будет лучше, если вы дадите мне нужные документы, и я поеду туда сама, — ответила она. — Я просто не хочу отрывать шофера от его более важных обязанностей.
— Как пожелаете, — ответил фон Штайнхольц, но она видела, что он был расстроен ее отказом. На его столе стояли фотографии жены и детей в серебряных рамках. Предлагая машину в личное распоряжение Леони, фон Штайнхольц хотел таким образом участвовать в благотворительной деятельности в пользу детей, а она лишила его этого удовольствия.
— Согласно вашим документам, мадам Леони, вы можете выезжать три дня в месяц, — сказал он холодно. — Я думаю, что этого времени будет достаточно.
— Я была бы вам очень признательна, если бы вы смогли сделать небольшое дополнение к этим документам, герр комендант, — спокойно сказала Леони. — Моей маленькой внучке нравится ездить со мной к детям.
Фон Штайнхольц раздраженно проставил печать на бумагах, вручил их со вздохом.
— Вы всегда получаете все, что хотите, мадам Леони? — спросил он, уверенный, что ни один мужчина никогда ей ни в чем не отказал.
— Почти всегда, — скромно согласилась Леони.
Подъезжая к замку, Пич увидела стоявших на ступенях ивесело махавших руками детишек. Она выглянула из окна машины и тоже помахала им.
— Привет, Ив, — крикнула она, — привет, Моника! Эй, Вероника, ты остригла волосы? — Пич ездила сюда вместе Леони, сколько себя помнила. Леони даже говорила, что привозила ее сюда совсем малышкой, чтобы показать детям. Они были ее друзьями, и когда она приезжала в приют, то становилась одной из них.
Пич быстро выбралась из машины и побежала по ступенькам, чтобы поскорее обнять своих сестер.
— Спокойно, спокойно, Пич, — смеясь, протестовали они, когда Пич обняла сначала всех сразу, а затем каждую сестру по очереди.
Пич переполняла гордость, когда дети вежливо делали реверансы и кланялись бабушке, а затем, отбросив чопорность, бросались к ней, желая, чтобы их всех обняли и поцеловали.
Затем наверху, в детских комнатах, оклеенных обоями в цветочек, с открытыми настежь окнами и накрахмаленными шторами, которые развевались на ветру, они делились секретами.
Позже Леони проверяла их школьные работы и одобрительно улыбалась, слушая отчет об успехах детей.
В машине по дороге домой Пич заметила, что улыбка все еще играла на губах бабушки. Она знала, что Леони всегда много делала для сирот, что она известна во всем мире и заработала много денег, чтобы поддерживать приют.
— Они обожают тебя, бабушка, — тихо сказала она, положив голову на руки Леони. — Не так уж плохо быть сиротой, да?