Краем глаза Леонора заметила Крюгера, который в неловкой позе застыл у пианино, сжав в руке бокал и неотрывно глядя на Лоис. Челюсть его отвратительно отвисла, а язык, облизывал влажные раскрытые губы. Леонора никогда не видела такого неприкрытого желания на лице мужчины, и ей стало плохо от дурного предчувствия. Заставляя себя быть спокойной, она села рядом с Лоис. Наклонившись ближе, она прошептала:
— Пич выполнила свою работу.
Лоис подняла стакан с шутливым тостом, улыбаясь сестре.
— Пора выпить еще перёд обедом, — обратилась она к офицерам. — Кто едет в казино в Монте-Карло?
Леонора наблюдала, как Крюгер смотрел на Лоис. Он выжидал, подобно зверю, выслеживающему свою жертву, — выжидал нужный момент, чтобы напасть. Толпа в баре начала редеть, так как все направились в столовую; она слышала, как Лоис мимоходом извинялась, обещая настойчивым офицерам, которые с неохотой уходили, присоединиться к ним, возможно, позже. Резко поставив на белое пианино стакан, так, что пиво расплескалось, Крюгер неловко вышел из бара.
— Лоис, пожалуйста, будь осторожнее, — озабоченно сказала Леонора, — Крюгер ненормальный, и он ревнует.
— Ревнует? Он? — Лоис с презрением посмотрела на удаляющуюся фигуру Крюгера. — Этот отвратительный маленький человечишка знает, что я даже не взгляну никогда на него.
— Ты видела, как он смотрит на тебя? Он хочет тебя, Лоис!
— Он — ничто, — сказала Лоис. — Маленькая спица в большом колесе.
— Он непредсказуем и опасен, — повторила Леонора, но Лоис рассмеялась.
— Хорошо, не говори, что я не предупреждала тебя, — вздохнула Леонора. — Ладно, я ухожу проверить, что делается на кухне.
— Женскую работу никогда не переделаешь, — насмешливо бросила ей вслед Лоис. Ее охватила усталость, как и каждый вечер, когда она играла свою роль возлюбленной высшего чина, любовницы Карла фон Брюгеля, одной из членов семьи де Курмон, которая знала, с какой стороны хлеб намазан маслом, и была вместе с победителями. Но постоянный поток беглецов и беженцев, спрятанных в грузовиках, уже двигался по «шампанскому пути» из Эперно. И, внимательно приглядываясь и прислушиваясь к сплетням в баре, Лоис время от времени получала крупицы ценной информации. Коктейль с шампанским был частью спектакля: веселая, очаровательная Лоис, бывшая любовница фон Брюгеля — и свободная сейчас.
— Лоис, вы меня помните? Мы встречались в Париже, Лоис подняла голову. На нее смотрели ореховые, в золотую крапинку, глаза майора Ферди фон Шенберга.
Уолкер Крюгер рассматривал себя в длинное зеркало из гарнитура, которым была обставлена гостиница, выпятив грудь, затянув еще на одну дырочку блестящий кожаный ремень. Элегантно щелкнув каблуками, он поклонился своему отражению. И то, что оно занимало лишь половину высоты зеркала, осталось незамеченным. На него смотрел офицер третьего рейха в шикарной, только что выглаженной форме, в сияющих сапогах, фуражка с высоко поднятым верхом, свидетельствующая о его чине, была надета на узкую голову почти под прямым углом. Зеркало отражало воплощение власти, зачеркивая лицо, которое говорило о долгих годах лишений и о принадлежности к семье, зарабатывающей деньги сбором картофеля и торговлей сигаретами и пивом.