Ночное небо было тусклым и темным, как материал их повседневной формы. Рассвет, тихий и быстрый, как удар ножа, залил черную ткань неба темно-красным.
Поднимающееся солнце отбрасывало холодный янтарный свет на лини траншей. Звезда была большой, тяжелой и красной, похожей на гнилой, обожженный фрукт. Вдалеке, в тысяче километров, прогремела утренняя гроза.
Колм Корбек проснулся, и, коротко отметив боли в конечностях и теле, поднялся со своего места в окопном блиндаже. Он встал в грязь, прямо туда, где не сходились доски. Корбеку было глубоко за сорок - огромный мужчина с бычьим телосложением и намеком на приближающуюся полноту. Его толстые волосатые руки украшали синие спиральные татуировки, а лицо – густая косматая борода. Он носил черные снаряжение и форму Таниса, а также вездесущий камуфляжный плащ, уже успевший стать их фирменным знаком. Кожа у него, как и у всех танисцев, была светлой, волосы - чёрными, глаза - голубыми. Он был полковником Таниского Первого и Единственного, который также был известен как Призраки Гаунта.
Корбек зевнул. В траншее, за мешками заграждения, габионом бруствера и мотками ржавой колючей проволоки, просыпались Призраки. Послышались кашли, вздохи, тихие вскрики, будто после их пробуждения ожили и ночные кошмары. Под низким склоном бруствера зажигались спички; оружие расчехлялось и прочищалось от влаги. Защелкали спусковые механизмы. Из-под потолка жилых помещений вытаскивали пакеты с едой, где он были защищены от грызунов.
Шаркая по грязи грязи, Корбек потянулся, и, взглянув на длинные, зигзагообразные траншеи, увидел возвращавшихся с дозора часовых. Бледные и уставшие, они засыпали на ходу. Одиннадцать километров позади них мерцали огнями многочисленные мачты космической связи, возвышающихся среди ржавых и щербатых крыш гигантских верфей, огромных бункеров по изготовлению Титанов и складами литейного завода техносвященников Адептус Механикус.
Темные маскировочные плащи, отличительная форма Таниского Первого и Единственного, были набрякшими и жесткими от грязи. Их сменщики на карауле, все еще с сонными взглядами и опухшими лицами, на ходу пожали им руки, обмениваясь шутками и сигаретами. Но для того, чтобы ответить на приветствия, ночные часовые были слишком уставшими.
Они были призраками, возвращающимися в могилы, подумал Корбек. Как все мы.
В углублении, вырытом в траншейной стене, лучший снайпер взвода по имени Безумный Ларкин готовил что-то похожее на кофеин, держа погнутую жестяную банку с напитком над фузионной горелкой. В ноздри Корбеку ударил резкий запах.