– Спасибо.
– Я имел в виду твою работу. Давно пора сорвать с рукавов чертовы нашивки.
Лена молчала. Она слышала это не впервые. Он уперся ладонями в стол и пристально посмотрел на племянницу.
– А где ты была в это время?
Лена поставила стакан, спиртное уже не так обжигало горло. Хэнк не отводил от нее взгляда.
– В Мэйконе, – пробурчала она.
– Ее убили из ненависти?
Лена потянулась за бутылкой.
– Не знаю. Может быть. – Виски забулькало. – Может, он выбрал ее потому, что она была лесбиянкой. Может, потому, что была слепой. – Лена краем глаза уловила, как Хэнк поморщился при последнем предположении, и решила развить эту тему. – Насильники выбирают таких женщин, с которыми легко справиться. Она была идеальной жертвой.
– Так, значит, во всем опять виноват я?
– Я этого не говорила.
Хэнк схватил бутылку.
– Так и есть! – гаркнул он и бросил полупустую бутылку обратно в коробку.
Как и Лена, Хэнк предпочитал отстраняться от эмоциональной стороны вещей. Сибилл считала, что они друг с другом не ладят, потому что слишком похожи. Сидя тут, рядом с Хэнком, переполняемая горем и злостью, Лена поняла, что Сибилл была права. Она видела в дяде будущую себя и ничего не могла с этим поделать.
– Ты встречалась с Нэн? – спросил Хэнк.
– Да.
– Надо организовать панихиду. – Он взял ручку и нарисовал на настольном календаре нечто напоминающее гроб. Вверху надписал слово «ПОХОРОНЫ» заглавными буквами. – Кто в Гранте хорошо справится с этой работой? – Он подождал ответа, затем добавил: – Я хотел сказать, что почти все ее друзья остались здесь.
– Что? – Стакан замер у рта. – О чем ты говоришь?
– Лена, надо делать приготовления. Надо позаботиться о Сибби.
Лена допила виски. Затем посмотрела на Хэнка: черты лица расплывались. По сути дела, плыла вся комната. Она чувствовала себя словно на «русских горках», и желудок реагировал соответственно. Лена приложила к горлу ладонь, стараясь подавить приступ рвоты.
Хэнку было знакомо это состояние. Он подал мусорное ведро в тот момент, когда она потерпела поражение.