Мадре хмыкнул согласно, тряхнул светлыми волосами и осторожно повел меня за собой.
Из приоткрытой двери впереди до нас долетели голоса. Мелодичный тенор Сианна, опального и вредного мевретта и сына Мадре, я узнала сразу же. Второй, куда более низкий и гулкий, знаком мне не был.
-- ...Алёром. А то язык сломаешь...
-- Ты это, поосторожнее, -- не в тему ответил Сианн. -- И, конечно, твое дело, но тут, в замке, таиться не от кого...
-- У-у... -- протянул второй капризно. -- Впервые в жизни дурю голову по собственному желанию -- так весело!
-- Тут вообще весело. Коли на глаза мевретту Мадре не попадаться...
-- А ты попадался? -- раздалось смешливое фырканье. -- Ну, ты ж живой!
Одрин сердито вздохнул: видишь? Говорил же я! Но посочувствовать ему я не успела.
Обломки злосчастного лучника никто убрать не удосужился, а поскольку я была босиком и плохо видела, куда ступала, встреча с ними оказалась закономерной и очень болезненной. Я громко вскрикнула. Разговор за дверью мгновенно прекратился. Алиелор Сианн с палашом наголо вылетел в коридор и уставился на нас.
-- О... -- протянул он насмешливо, кидая оружие в ножны. -- Я думал, что-то случилось, а это всего лишь вы...
Я попыталась ступить на поврежденную ногу, про себя проклиная немереное любопытство черноволосого красавца -- сына моего возлюбленного. Принесло же лешего!
-- Да, это всего лишь мы, -- ядовито бросил Мадре, опускаясь на колено и осматривая мою кровящую ступню.
-- Мгла! -- ругнулся он. -- Там осколок застрял. Алиелор, занесем ее к тебе. Нож найдется?
-- В оружейной? -- Сианн хмыкнул и распахнул двери настежь. -- Заносите.
-- Я сама...
-- Вот еще! -- Одрин легко подхватил меня на руки и внес в полутемную, освещенную лишь огнем очага обитель Сианна. -- Тебе больно, Триллве?
Я выдержала его пристальный взгляд и отрицательно покачала головой.
-- Триллве?! -- ахнул Сианн. -- Отец, ты считаешь, она "триллве"? Упавшая звезда из легенды?
Он с сопением затворил тяжелую дверь и плечами навалился на нее:
-- Да я скорее поверю, что ее притащил и сбросил в ров симуран.
-- Я не притаскивал! А других симуранов в Дальнолесье нет.
Мадре покачнулся, а падать с его рук, между прочим, было высоко. Хорошо, что он держал меня крепко.
Впрочем, тут любой покачнется. Когда возмущение выразит членораздельно здоровенная уродливая птица, уютно возлегающая на каких-то блескучих железках у тебя под ногами. Птица эта, до того мирно ворковавшая с Сианном, приоткрыла похожий на креманку серебряный глаз и уставилась на нас с видом: "А чего это они тут забыли?"