Пули подрезают уже пустой воздух там, где мгновением раньше телепалась моя голова.
Ещё бы чуть-чуть, и моя старая бандана украсила бы эти камни.
Этот был чуть шустрее, поскольку не сидел на присядках, а стоял, напружинив полусогнутые ноги. И уже начал совершать в мою сторону первый шаг, раскрыв в крике рот и не переставая опустошать магазин, когда его достала моя единственная пуля. Он вздрогнул, будто его неожиданно приложили сзади лопатой по хребту, как-то странно втянул голову в плечи… и стал оседать, выронив «Каштан» и заваливаясь точно на бок. Я с трудом перевёл сбитое при падении дыхание, не забывая, однако, зыркать по сторонам.
Никого. Этот был один, и это был тот, третий, что просто отошёл подальше, на всякий случай, и подкарауливал меня здесь. Выскакивать на меня бегущего он не стал. А это говорит только об одном, — он был предупреждён, кто я и что… И что у него был единственный шанс, — прибить меня в спину.
Либо парень немного просчитался с моментом начала стрельбы, побоявшись «отпустить» меня слишком далеко для прицельного огня, и он поспешил начать палить. А может, просто взыграла глупая гордость бойца, переоценившего свои силы и попершего на меня в открытую. Мол, мы и сам не хуже…
Не знаю. Он уже умер, и спросить уже не у кого. Пожалуй, мне не помешал бы кто живой, у кого мне стоило бы порасспросить, что тут да как… Ладно, при возможности украду кого-нибудь посмышлёнее…
…Вознеся матерную молитву моим инструкторам, что научили меня таким вредным для костей и внутренних органов трюкам в виде падений, переворотов и бросков мордой в землю, я добрым словом всё же помянул того, кто выучил меня стрелять даже из-под ягодиц точно в яблочко.
Кто довёл поимку в прицел и просто стрельбу безо всякого прицеливания до того автоматизма, когда и сам перестаёшь верить и понимать, как такое возможно.
Пожалуй, ЭТО умение оказывалось в такие вот моменты всё же наиболее важным.
Как бы ни удачно всё складывалось, мне не нравились три вещи.
Во-первых, то, что здесь так мало народу собрано по мою душу. Уж не сказился ли Вилле, если так несерьёзно относится к моему визиту? Это как-то даже обидно для моего профессионализма. Или он просто смеётся надо мною, дразнит? Намекает на мою утерю хватки? Значит, мне стоит притормозить и подумать…
Второе. Здесь нет пока ни одной стоящей лазейки, куда можно красиво и подло втиснуться. Не пролезть мне прямиком сквозь сплошной камень, хоть ты убейся!
Ни окна распахнутого, что говорится, ни двери тебе вшивой…
И, наконец, третий, и самый плохой, фактор. Я едва вошёл, а уже столько нашумел, можно сказать, напортачил.