И он не обрежет её в последний момент, мстя за перенесённое унижение.
Нет, этот не обрежет.
Наоборот, — затянет узел наверху после себя покрепче.
Я знаю.
В тот момент, когда я совсем уж собрался лениво взвалить свои пожитки на горб, где-то в отдалении протяжно и натужно загудела невидимая крыльчатка, в зале на миг блеснули и погасли невидимые до этого прожектора…
А я уже мчался, что есть сил, к спасительному отверстию в стене.
А ещё говорят, что обратной дороги быть не должно…
…Значит, ты справился, поганец…
Ты смог восстановить то, что я так усердно «расклепал» для тебя.
Смог, и даже с опережением графика. Уж не знаю, какую из кнопок ты угадал там ткнуть пальцем, но только теперь тебе полегчало.
И скоро здесь будет светло, как днём в пустыне.
И чем скорее меня здесь не будет, тем лучше.
…Интересно, а куда подевалась масса солдат, что якобы прирастала числом в районе Горячего?
Не может же быть, что здесь всего пару десятков вояк. А остальные где? Если судить по какой-то вялости моего нервирования, то либо их здесь действительно немного, либо Вилле дозирует удовольствие, как в игре.
Он не хочет, чтобы она слишком быстро закончилась?
Вряд ли.
Прислав мне «приглашение» в эту «баню», он показал, что я ему нужен. И что несмотря на кажущуюся вежливость и вальяжность, он торопится.
Куда?
Зачем ему понадобились эти мои знания?
У меня два варианта решения этого вопроса. Либо я нахожу Вилле, выколачиваю из него потроха, и он говорит мне всё сам.
Либо…
Либо всё так же, — по шхерам, по переходам…
Как червь под землёю.
Послушай, придурок, — тебе было трудно мне просто сказать?! Любитель загадок хренов…
И я либо решил бы здесь всё по-быстрому, либо ты меня тут шлёпнул. Прямо с порога, не выкобениваясь лишку.
Как мне надоели твои игрища за те годы, так нет, — снова ты затеялся…, падла…
…Так думал я, карабкаясь изо всех сил по горячей, как сковорода, почти вертикальной поверхности «кишки», упираясь отчаянно, «врастая» в её стенки растопыренными руками и ногами.
Как лягушонок на решётке барбекю.
Какая сволочь устроила тут парную?!
Дышать было нечем, я хватал ртом горячий воздух, как сом в знойный полдень на берегу, вытащенный из спасительной прохлады глубин.
Воздух щипал морду, выжимал из меня пот так, будто меня прокручивали через шнек мясорубки.
Распирал и обжигал лёгкие.
Не говорю уже о том, что руки мои, даже защищённые перчатками, лишь огромным усилием воли и с трудом терпели жар раскалённых стенок "трубы".
"Как в заднице у дракона, обожравшегося перца", — думал я хмуро, стискивая зубы и очередным рывком поднимая себя вместе с трижды помянутым баулом ещё на двадцать-тридцать сантиметров вверх.