"Поймаю — кастрирую!!!" — так я решил относительно возможных способов расправы над Вилле.
О том, что он далеко не слабак, и такой же профи, как и я, мне думать не хотелось.
Мне придётся с ним повозиться. Особо учитывая тот факт, что он младше и, следовательно, свежее меня.
И в отличие от меня, — курящего, страдающего многочисленными уже недугами и обременённого заботами, — это живое воплощение бешенства всегда уделяло внимание исключительно себе. Своей форме, здоровью, состоянию. В отличие от меня, он живёт войной.
Для него это состояние никогда не кончается. И он постоянно готов к ней.
Как своими покореженными мозгами, так и своим тренированным, очень крепким телом.
А посему нам скоро, я так думаю, всё-таки предстоит выяснить, что же окажется для этого мира на данный момент предпочтительней:
зрелая сила и опыт, отягощённые ворохом проблем и ежедневно обновляющихся болячек, присущих моему возрасту, или молодость и выносливость, бесшабашная удаль, приобретённые навыки и горячность, которые то ли помогут, то ли помешают хладнокровно ему расправиться с моей тушкой…
Что возьмёт верх?
…Когда я выбрался наверх, мои руки и ноги брызгали гневной слюной и всерьёз грозили покинуть меня навсегда, если я ещё хоть раз удумаю развлекаться подобным образом, и найдут себе нового, более разумного и бережного хозяина.
Готов спорить на вагон здоровья, что слово своё они сдержат…
Выкинув вперёд уже еле поднимаемый мною ранец, я вываливаюсь из отверстия и валюсь без сил прямо на него.
Я похож на дохлого рака, бессильно свесившего поникшие клешни и повесившего на уши усы. И такой же красный.
И такой же вонючий, словно подох дня три тому как в банке с водой…
…лежу на бауле и не могу найти в себе сил встать. Тело трясёт, как если б я неделю без перекура вкалывал на отбойнике.
…Всё лучше, чем распластаться прямо на горячем полу. Конечно, подсохну я тогда куда быстрее, но и боли в чересчур пропаренных мышцах тогда не миновать.
Здесь форменная преисподняя. И задержаться здесь означает, что минут через двадцать я просто потеряю сознание, а потом испекусь во сне, как яблоко.
Найдут меня уже фаршированным гусём.
Мысли вновь и вновь возвращаются к тому и без того небольшому запасу воды, что у меня есть. Дай я сам себе волю, я сожрал бы эту флягу прямо целиком, глотая вперемежку титановые куски, обрывки опоясывающей ткани, ремней поддержки и саму сочащуюся из этой смеси влагу.
Но я сам себе жёсткий воспитатель, а потому полтора маленьких глотка… — и мой раскалённый добела организм разражается потоком проклятий в адрес моей собственной экономности.