Повторив брайтонский адрес, Роберт мысленно захлопнул и отложил папку, как сделал бы с документами очередного клиента. Собрал все открытки и письма и уложил в коробку. Несколько мгновений взгляд его был прикован к пачке бумаг, настолько дорогих сердцу его жены, что она не нашла в себе сил с ними расстаться. И вновь юрист в нем победил, не позволив упустить существенную улику: прежде чем закрыть крышку, Роберт наугад выдернул из пачки одно письмо. Затем он повернул ключ в замке и сунул под коврик, коробку убрал в нишу стола и задвинул ящик на место в тот самый миг, когда снизу донесся голос Эрин:
— Я уже дома!
Роберт метнулся к себе в кабинет, ткнул краденое письмо в папку и открыл первый попавшийся на глаза файл в своем ноутбуке.
— Решила, что ты не откажешься. — Бесшумно возникнув у него за спиной, Эрин протянула Роберту бокал с вином, и ее пальцы принялись массировать плечи мужа. Он застонал, раздираемый противоречивыми чувствами. В душе клокотала ярость, но тело жаждало прикосновения ее рук. — А не подождет ли твоя работа до завтра? Пойдем вниз, а? На ужин, между прочим, лососина!
Роберт, как ни старался, не устоял против массажа. Откинулся на спинку кресла, расслабился. Его уже одолевали сомнения. Что ж он себе насочинял? Это ведь его Эрин. Он любит ее. Он ее обожает. Да разве она способна предать?! А он заподозрил ее в неверности… С каждым движением пальцев жены голос совести Роберта звучал все громче. Эрин — замечательная женщина: легко ли в одиночку воспитывать ребенка, а она справилась. И сейчас делает для Руби все, что можно, даже если с ног валится от усталости, вкалывая в своей «Маргаритке». Роберт вздохнул. Что-то не то он вычитал в этой переписке…
В последний момент перед капитуляцией Роберт вспомнил обещание, данное самому себе, когда погибла Дженна. Повторения он просто не имеет права допустить.
Развернувшись к Эрин, он обнял ее голову ладонями и притянул к себе.
— Боюсь, лососине придется подождать.
Поцелуй был долог и нежен; давно они так не целовались. Роберт наслаждался привкусом вина и мяты на губах Эрин, исходящим от нее ароматом трав и шампуня. Она упала ему на колени, и что мог поделать Роберт, если ее лицо, на миг расплывшись, превратилось в лицо Дженны?
— Фу, потный какой! — Эрин ухмылялась, расстегивая ему рубашку. — Могу тебе спинку в душе потереть, если очень попросишь.
По губам Роберта скользнула бледная улыбка. Мысль об измене жены успела пустить корни, и ее не так просто было вырвать. Он заглянул в глаза Эрин: бледно-голубые, с поволокой, они дразнили и влекли сдаться. Тело тотчас отозвалось на призыв, но Роберт поднялся, вынудив Эрин соскользнуть с его коленей. Подозрение манило его, как бутылка — завязавшего алкоголика. Он ведь видел улики, держал в руках.