Затем Мари вспомнила о Жюли. Ага, и Жюли туда же!.. Она сердилась не на субретку, фривольную, веселую, непосредственную девушку, – не она виновата в падении дворянина, опускавшегося до связи со служанкой, когда у него есть она, Мари, создание восхитительное и безупречное: видимо, такая неразборчивость нравилась самому дворянину, не пропускавшему ни одной юбки!
– Надеюсь, мадам, – сказал Рулз, – что вы не рассердитесь на меня за откровенность. Лично я уверен, что связь шевалье с вашей кузиной так же не возможна, как между ним и вами. У каждого из нас есть тайные враги. Они-то и причиняют нам больше всего зла… Думаю, что правильно поступил, предупредив вас, ведь в любом случае вам следовало все знать…
Каждую фразу майора Мари воспринимала как удар кнута. Она не знала, что сказать, не потеряв при этом собственное достоинство.
– Благодарю вас, – выговорила она наконец с обворожительной улыбкой. – Я в любом случае воспользуюсь полученными от вас сведениями…
– Что же касается Высшего Совета, – потирая руки, вкрадчиво продолжал он, – то мы договорились. При первом же удобном случае я поговорю с его членами о вашем подопечном…
– Не стоит, – остановила она его. – Сегодня я только хотела навести справки. Ничего не предпринимайте и подождите, прошу вас, до моего приказа. Прощайте, господин майор.
Еще дрожа от услышанного, она направилась к выходу. Мерри Рулз с раболепным видом забежал вперед и распахнул дверь. Затем низко поклонился и пропустил Мари вперед.
Оставшись один, он снова потер руки. Он выиграл. Мобре еще не стал членом Совета; уже и речи не было об аресте его, Мерри Рулза. Более того: он владел тайной, и Мари это знает. Теперь в его руках большая сила! Решительно ей придется однажды дорого заплатить за свое оскорбительное равнодушие! Скоро все узнают, за кем останется последнее слово!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Мобре приходится пережить вторую сцену ревности
Мерри Рулз де Гурсела постоял у окна. Скоро он понял, что Мари вышла. Он сразу же ее узнал, так как гвардеец, державший лошадь под уздцы, поспешил навстречу губернаторше, и майор ясно увидел, как та приказала солдату помочь ей сесть в седло.
После того как Мари рассталась с Рулзом, ее нервозность не упала, скорее наоборот: с силой нахлестывая лошадь, Мари вылетела за ворота форта и, не обратив внимания на салютовавшую охрану, скоро скрылась из виду.
Если бы Мерри Рулз мог последовать за ней, он испытал бы огромное удовлетворение. Он, разумеется, заметил, какое тягостное впечатление произвели на губернаторшу его разоблачения, однако в его присутствии она держалась с большим достоинством, но теперь, когда ее никто не видел, ее лицо приняло гневное выражение. Лошадь, не привыкшая к жестокому обращению хозяйки, поскакала рысью, не обращая внимания на тропическую жару, но оскальзываясь на камнях и отвечая ржанием на удары хлыста.