В эту темную ночь Мерри Рулз изо всех сил скакал в замок Монтань. Было, пожалуй, довольно поздно для посещения Мари, но майор ведь не вездесущ. Не мог же он оказаться одновременно и с Пленвилем и у вдовы. Свидание с колонистом из Ле-Карбе он не пропустил бы ни за что на свете. Ведь сейчас майор со свойственными ему знанием стратегии и искусной дипломатией возводил, так сказать, свод всего будущего здания.
Колонист Пленвиль удивился бы еще больше, если бы мог прочесть сокровенные мысли своего сообщника.
В ту минуту, как Пленвиль прогонял из своей комнаты задремавших было ящерок, он про себя ухмылялся. Дела в конечном счете принимали недурной оборот. То, что поведал ему Рулз, сулило скорую и полную победу. Так все и произойдет с Мари, ее шотландцем и капитаном Байярделем! Старый план, разработанный совместно с майором несколько лет назад в величайшей тайне и поначалу не вселявший уверенности ни в одних, ни в других, наконец принимал четкие очертания, был близок к осуществлению. Их честолюбивые мечты сбудутся!
Плохо он, однако, знал Мерри Рулза. Тот уже имел в своих руках определенную власть, будучи мэром острова. После смерти генерала Дюпарке он лично приобретал еще большее значение. Какой интерес ему состоять в заговоре? Участвовать в заговоре значило рисковать провалом, а это, в свою очередь, вело на каторгу или виселицу, тогда как на том месте, которое он занимал, он мог терпеливо дождаться своего часа, пока Мари станет совершать один промах за другим… Однако можно было также обратить Мари в союзницу. Этот путь рано или поздно привел бы его к креслу губернатора, при условии, что он станет для молодой вдовы союзником в том смысле, как понимал это он…
Когда он увидел Мари впервые, она произвела на него сильнейшее впечатление. В один прекрасный день он ей в этом признался; в то время генерал находился в плену у командора де Пуэнси, и майор даже приготовился предать своего заместителя Пьерьера, верившего ему всей душой, добиваясь от нее того, что он столь страстно желал получить и что она с такой легкостью, по его мнению, раздавала направо и налево… Только не ему! Этого он не мог ей простить. Она его высмеяла.
Однако он был готов все простить и попытать счастья, ступив на другой путь…
Итак, Пленвиль немало удивился бы, узнай он, какие намерения толкали его сообщника в неурочный час в замок Монтань.
Когда майор очутился возле террасы, на которой возвышался дом, луна стояла высоко и ярко светила в небе, затянутом рваной пеленой стремительно проносившихся облаков. Лошадь майора, вздрагивавшая от изнеможения и страха перед обступавшей ее тьмой, теперь снова ободрилась. Она могла различить очертания дома и хорошо знакомые ворота. Мерри Рулз заботливо позволил лошади перейти на шаг.