Слезы брызнули у девушки из глаз, ей казалось, что сейчас он выдерет ей все волосы. – Я их истратила, все до грошика. Завтра мы снова поедем на ярмарку, и я выручу денег еще.
– Смотри у меня, если привезешь столько же, сколько сегодня, ой как пожалеешь, – пробормотал Ходж, выпятив нижнюю губищу. Потом его слюнявый рот искривила плотоядная усмешечка. – Ты мне еще отплатишь за свои шуточки, девка. – Он чуть ослабил хватку и добавил: – Знаешь, небось, об чем я толкую…
Розамунда ничего на это не ответила и, глядя на него с тупой покорностью, лишь ждала, когда прекратится эта мучительная пытка.
Джоан с ребятишками тем временем спокойненько сидела у очага и с вялой улыбкой наблюдала за муженьком и своей старшенькой. Она уже успела хорошенько налиться элем. Дочкиным подаркам обрадовалась и даже ее поблагодарила, но не могла взять в толк, на кой Рози так для них расстаралась. Вообще-то она по-своему любила старшенькую… но ей очень не нравилось, что Ходж из-за этой девчонки на нее и не смотрит. Нет, надо поскорей сплавить Рози замуж, и чем раньше, тем лучше.
– Да отстань ты от нее, Ходж. Она и без того для нас постаралась. Глянь, какую привезла ветчину, а сыр какой, – наконец подала голос Джоан, стараясь хитростью утихомирить разъярившегося Ходжа. – Да будет уж тебе! Иди, касатик мой, поешь. Оставь ее.
Предложение отужинать было очень заманчивым, и Ходж соизволил сменить гнев на милость:
– Ладно, пойду маленько чего-нибудь кусну. Так и быть, на этот раз я не спущу с тебя шкуру.
Восстановив относительный мир, семейство уселось за трапезу. Ветчина была отменной: в меру соли и перца, сочная, душистая. Сыр со слезой, желтый, коего в деревне и не едали. Розамунда не пожалела денег даже на горчицу – для таких вот редких пиршеств. Щедро намазав ею куски хлеба, она положила на них по тонкому ломтю сыра и ветчины, сверху прикрыв еще одним куском хлеба, и протянула лакомство детям. Глаза Мэри сияли от блаженства. А на потом у нее была еще и халва с миндалем, пахнущая розовыми лепестками, которую Рози привезла специально для нее.
Когда все наелись до отвала, Розамунда убрала еду в закрытый поставец, чтобы до сыра и ветчины не добрались крысы. Она была уверена, что Ходж за ней подсматривает, следит, как она укладывает детишек. Младшая сестренка уже спала, насосавшись, у груди Джоан, и Розамунда просто прикрыла их одеялом. Потом она подбросила дров в огонь и перемыла посуду.
– Жратва была и впрямь ничего, – вдруг нехотя пробурчал Ходж.
Розамунда от неожиданности улыбнулась. Это была первая похвала, которую она от него услышала, таким добрым он никогда еще с ней не был.