Кончина жены Дианы, долго до этого болевшей, не внесла, как могла заметить Фиби, видимых изменений в жизнь Кейто. А вот сами Фиби и Оливия, избавленные от ее тиранического надзора, почувствовали себя свободными как птицы, и Фиби наверняка сохранила бы это ощущение и до сей поры, если бы не объявленная отцом два дня назад помолвка. А вернее, если бы не тот гром среди ясного неба, оглушивший ее незадолго до Рождества.
И вот теперь она должна… ее заставляют выходить замуж за человека, который готов жениться на ком угодно — на любой здоровой и породистой свиноматке. Фу! На какие же адские мучения — такое и не снилось героям «Божественной комедии» Данте — будет она обречена! Подумать только, провести весь остаток жизни с человеком, кого любишь, кого желаешь больше всего на свете и кто едва ли замечает тебя!
И что еще хуже — ей некому излить свою несчастную душу. Ведь не расскажешь Оливии о ее собственном отце! Да и какими словами все это выразить…
Порция… та бы, наверное, сумела понять. Но она сейчас в Йоркшире и, дай ей Бог, счастлива со своим Руфусом. Если бы Кейто не страдал сегодня бессонницей, Фиби уже была бы сейчас на пути в Йоркшир, к Порции.
Она со стоном повернулась на бок и закрыла глаза.
У себя в комнате Кейто задул все свечи, кроме одной, взял кочергу, подвинул одно из поленьев в глубь камина, затем выпрямился и некоторое время задумавшись глядел на догорающее пламя.
Только сейчас он полностью осознал, насколько безумен был поступок Фиби. Кто еще из женщин решился бы на такое? В морозную ночь, совершенно одна, без защиты, не думая об опасностях, которые подстерегают со всех сторон… Куда она собиралась податься? И главное — зачем? По какой причине?
В ее-то возрасте, с ее происхождением и воспитанием и не желать выйти замуж?! Отказать мужчине ее же круга! Маркизу! У нее просто с головой не все в порядке! Понятно, если бы отец понуждал ее выйти за какого-нибудь монстра. За дряхлого старца…
«Надеюсь, Фиби не считает меня таковым? Хотя кто ее знает».
Эта мысль уколола его, засела в голове. Но ведь это абсурд! Он в самом расцвете сил — всего тридцать пять. Что ж, ему действительно не везло с женами, это чистая правда. Впрочем, с усмешкой поправил он себя, возможно, это им, его трем женам, с ним не везло.
Да, он был трижды женат и трижды овдовел, что, конечно, весьма необычно для мужчины тридцати пяти лет и, естественно, наводит на подозрения. А также внушает страх юной девице, которой предстоит стать его четвертой женой.
Но насколько он понял, к нему у Фиби претензий нет, она совершенно не настроена на брак. Отрицает его. Что само по себе дико! Неприлично!