— Наверное, это зависит от того, кто его наденет, — с раздражением бросил Кейто, не думая, что тем самым сильно обижает жену.
Однако повторное прикосновение его пальцев для проверки, все ли крючки застегнуты и на месте, несколько утолили причиненную боль.
— Ну вот, — сказал он, опуская руки. — Кажется, все. А теперь ответь, если не затруднит, сколько еще сюрпризов подобного рода мне предстоит ожидать в ближайшее время?
— У меня больше нет денег, — чистосердечно призналась Фиби.
— Это поправимо. — Кейто тотчас вынул из кармана три кольца. Те самые, что достались Фиби от матери. — Если вы еще раз соберетесь нанести визит вежливости ростовщику, мадам, — язвительно добавил он, — то не раз потом пожалеете об этом.
— Ой, вы их выкупили?
— Конечно, дорогая. Не думаешь ли ты, что я позволю какому-то вороватому ростовщику владеть моей собственностью?
— По-моему, кольца — моя собственность, — тихо произнесла Фиби. — Они принадлежали моей матери.
— Что ж, значит, я не позволю ростовщику владеть и твоей собственностью, — ледяным тоном произнес Кейто, бросая кольца на полированную поверхность стола. — Если ты еще раз выпустишь их из рук, то потеряешь права на них, так и знай.
Он вышел из библиотеки, и через несколько минут после его ухода Фиби опустила кольца в вырез на груди. Как бы то ни было, они к ней вернулись.
Семейство Ротбери все-таки готовилось к отъезду. Для Порции с ее опытом пребывания в армии не представляло большого труда быстро собрать свое войско, состоящее из детей и нянек.
Фиби крепко обняла ее на прощание, и у Порции появилась возможность шепнуть ей на ухо последний совет:
— Если не осмелишься прямо сказать ему, что хочешь, постарайся продемонстрировать это своим поведением.
— Но как? — так же тихо спросила Фиби.
— Используй поэтическое воображение. Недаром же ты у нас сочиняешь стихи.
Легко говорить!
Фиби еще раз обняла подругу и отстранилась, чтобы уступить свое место Оливии.
— Все еще пишешь свою пьесу, Фиби? — спросила Оливия, отрываясь от книги.
Обе сидели у стола в квадратной гостиной, и Оливия только сейчас поняла, что уже довольно долго они не произнесли ни единого слова.
После отъезда Порции с детьми дом казался вымершим. Фиби тоже притихла, хотя отнюдь не была склонна к унынию.
— Тебе еще много осталось? — не получив ответа на первый вопрос, снова заговорила Оливия.
— Это не пьеса, — без особой охоты отозвалась Фиби, отрываясь от листа бумаги и кладя перо на стол. — Не совсем пьеса.
Это такое… праздничное представление. Я пишу его к празднику летнего солнцестояния. Если успею. Тут так много ролей, чуть ли не для всех нас и еще для деревенских жителей. Хочу, чтобы они хоть ненадолго забыли о войне и обо всех ее ужасах.