— А как ты был с женщиной в первый раз? Тоже без души?
— В первый раз?.. Это случилось, когда я был довольно взрослым. Лет в двадцать.
— Как это было?
— Это не было точно в первый раз... Сначала было как бы это... потом близко к этому. Потом произошло... Какая-то бесконечная борьба. Я помню, что девушка все время твердила мне: «Ты — как все. Ты хочешь того же, что и все».
— Ты бросил ее?
— Мы расстались. Не помню, по чьей инициативе, Я действительно был как все и хотел того же, что и все... И она была для меня такой же, как все.
— И я...
— Нет. Ты первая женщина, с которой я говорю откровенно. И знаешь, получаю от этого большое удовольствие. А ты?
— Не знаю... Тяжело слышать правду. Но это очень важно для меня. Спасибо, Гера... Ты не собираешься идти сегодня домой?
— Который час?
— Половина второго.
— Пожалуй, ты права, Пора. Напомни: что у меня завтра?
— С девяти утра до семи вечера встречи одна за другой.
— Неужели ты не сделала перерыв для нас с тобой?
— Сделала. С двенадцати до двух, включая обед.
— Молодец. Воспользуюсь твоей предусмотрительностью и посплю. И тебе пора спать. Не страдай, малыш. Еще встретишь свою настоящую любовь. Ты ведь красавица!
— Да... Опять встретится такой же, как ты, лишь бы переспать...
— Без «переспать» ведь настоящей любви не бывает... Женщина чувствовать должна. Научись чувствовать. И если окажется не тот, сказать «нет». Лучше сразу. Надо же, ты меня прямо в профессора сердечных наук превращаешь! Спи, малыш. Пусть тебе приснятся нежные белые барашки.
— А тебе пусть приснится эта женщина из Иерусалима.
— Благородно, малыш. Я и так ее вижу перед глазами беспрестанно.
— «Сидишь у окна»?
— Нет. Это что-то другое.
Это началось с детства.
С тех мгновений, когда я стала осознавать себя и видеть то, что вокруг меня.
Окружающий мир был беспощаден, но никто не учил, как с ним бороться.
Я не знала другого мира, а потому была уверена, что так и должно быть. Много лет я была жертвой всего происходящего, постепенно познавая науку уединяться, отстраняться, улетать в небо и жить там. Там всегда было хорошо. Там никто никогда меня не обидел. Никогда...
Я плохо видела, плохо бегала, у меня все валилось из рук. Я не умела поймать мяч. Я была неловкой и застенчивой. Меня не брали в игры. Надо мной смеялись, и я привыкла смеяться над собой вместе со всеми.
...Дети. Дети — самые безжалостные и жестокие существа. Мне было тяжело среди детей, но взрослые утверждали, что мое место именно там. Среди детей.
Иногда я просыпалась утром и не могла оторвать взгляда от облаков. Тогда я брала чистый лист, акварель, забиралась на теплый подоконник и рисовала облака, пытаясь повторить творения Всевышнего. Я всматривалась в оттенки цвета, раскрасившего причудливые пушистые формы; и мне невыносимо хотелось взлететь туда, к ним. Высоко-высоко... Было странно, что я не могу это сделать.