Сделанное открытие поразило и немного смягчило Ника. Хотя гнев все еще кипел в нем, но одновременно появилось вдруг желание, острое и близкое к нежности, защитить, избавить незнакомку от страха.
Немного отпустив ее руку, он поднял пистолет и внимательно осмотрел его. Заряжен.
– Чертова маленькая дурочка, – пробормотал Ник, спрятал оружие и протянул руку, чтобы оторвать девушку от дерева и поставить в вертикальное положение. Она стояла неподвижно, почти не дыша, темные ресницы ярко выделялись на бледных щеках. – Дурочка! – зарычал он, внезапно разъярившись оттого, что она вынудила его к нападению на нее. – Что, черт возьми, вы задумали?
Его грубый вопрос тотчас привел Сару в чувство, заглушив отвратительные крики и проклятья, наполнявшие мозг. Постепенно шум в голове утих, и она услышала, как бешено стучит ее сердце, как скрипят ветви над головой. Низкий и незнакомый мужской голос, звучавший теперь мягче и спокойнее, что-то говорил ей.
– Все хорошо. – Пальцы, державшие ее, снова сжались, но уже без агрессии. – Все хорошо. Я не причиню вам зла. Вы меня слышите? Вы в полной безопасности.
Девушка уже поняла это. Но…
Она разозлилась, что было уж совсем невероятно. Она была просто вне себя от злости! Гнев душил ее, ей стоило огромных усилий не закричать, настолько он рвался наружу. Почему это должно было с ней случиться? Почему? Что она сделала? Годами – годами! – преследуемая воспоминаниями о давнем ужасе, она боялась собственной тени, несмотря на то что ее опекали и охраняли ежеминутно. И как только попыталась стать храброй, как только сделала первые робкие шаги, чтобы посмотреть в лицо своему страху, это случилось. Несправедливо, несправедливо!
Сара в упор уставилась на обидчика.
– Немного поостыли? – спросил он спокойно.
– Если и так, то без вашей помощи, – резко ответила Сара и замолчала, внезапно пораженная как громом ощущением темноты и власти. Темноты, которая не имела никакого отношения к смутным очертаниям черных волос и глаз. Власти, которая не могла исходить просто от его физической силы и сжатого, почти жестокого рта.
Девушка содрогнулась, благодарная за то, что не может как следует разглядеть его – просачивающийся сквозь ветви деревьев слабый свет оставлял в тени лицо. Неужели она была настолько глупа, что набросилась на графа Рейвенсдена, дворянина, в обществе которого, конечно же, была в полной безопасности? Она внимательнее вгляделась в мрачное, скорее жестокое, чем красивое лицо, в котором проступало что-то хищное и опасное.
– Вам не удастся так просто уйти, – предупредила она голосом, хриплым и срывающимся от ужаса и гнева, бушевавших в ней одновременно.