На контрольно‑пропускном пункте я был остановлен. Подозрительный юнец восемнадцати лет в штатском поинтересовался:
– К кому?
– Аграник Маркарян. Четвертый отдел, – ответил я.
Четвертый отдел занимался предотвращением террористических актов и подрывной деятельности. Маркарян получил недавно звание полковника и теперь возглавил отдел. Поговаривали, что его уже в Москву приглашали на руководящую работу, да отказался он. Решил остаться на прежнем месте.
– Документы! – потребовал юнец.
Я протянул ему паспорт. Он аккуратно зафиксировал мои данные в журнале посещений и вернул документ.
– Полковник Маркарян вас вызывал?
– Нет, – твердо ответил я.
– Подождите.
Юнец потянулся за телефонной трубкой. Набрал внутренний номер. Минуту ждал ответа.
– Аграник Арменович, к вам тут пришли… Некто… Даг Туровский… Да… сейчас пропущу.
Парнишка положил трубку и нажал кнопку на пульте. Пропускные ворота открылись, зажегся зеленый свет.
Я прошел в ворота, миновал детектор металла и повернул направо к лифту.
Четвертый отдел располагался на восьмом этаже. Кабинет же Аграника Маркаряна на девятом. За две минуты я вознесся на девятый этаж.
Дверь кабинета с табличкой с именем моего друга была приоткрыта. А из‑за двери доносился негромкий, но ужасно раздраженный голос Аграника Маркаряна.
– Что значит, вопрос не по должности?! Как вы можете так выражаться, дорогой мой?! Я остановился. Образовалась пауза.
– Это ваши трудности, дорогуша!! Вы сами напросились!!! Так что будьте добры соответствовать тому образу, что вырисовывался до сих пор. Все! Как только дело сдвинется с мертвой точки, немедленно мне сообщите!
Трубка упала на рычаги.
– Да заходи ты. Чего топчешься. – Голос звучал спокойно и чуть насмешливо.
Я улыбнулся и вошел в кабинет.
Тут практически ничего не изменилось с тех пор, как мне довелось занимать эту должность. Широкий лохматый ковер, как шкура ньюфаундленда. Длинный Т‑образный стол, во главе которого восседал мой старинный друг Аграник. Он также не изме‑нилбя. Всклокоченная шапка волос, жесткая щетка усов, искристые некогда глаза теперь выглядели тусклыми угольками. На носу висели очки в золотой оправе. Изменился все‑таки Маркарян. Растерял былую восторженность и извечный оптимизм. Я увидел это в первую же секунду, но промолчал и с удовольствием обнял неуклюжего друга. Когда он вылезал с рабочего места, уронил папку с бумагами. Листочки разлетелись по полу, но он не обратил на них внимания.
– Как ты? Чего совсем забросил старых друзей? – ворчал Аграник, похлопывая меня по плечу. – Садись. Может, кофеечку?